Кхеммат тоже работал под контролем, но был сложнее и сильнее Салиха, и разведчику не всегда удавалось прочитать его мысли или побудить действовать так, как требовала обстановка.
— Как ты думаешь, он сдержит слово? — Салих бросил мурлыкать, рывком задернул «молнию» комбинезона на бедре. — Не понял я его насчет власти. Может быть, он предложит командовать ротой киберов, это тоже власть…
— Заканчивай сборы, — оборвал его Кхеммат. — Переходим на скорость, диапазон связи — от ста и трех десятых мегагерца до ста трех и семи.
Дальнейший их разговор происходил в радиодиапазоне и занял тринадцать секунд: встроенная в мозг биоаппаратура позволяла ускорять темпы мышления и реакции тела.
— Оружие?
— Три комплекта, включая парализаторы и дапли.
— Объем анализа ситуации и последствий?
— Расчетчики сошлись на отклонении результатов в один процент — можно пренебречь. Подготовка проведена, я готов. Кстати, почему ты не сказал, что Пересвет уничтожен автоматом резервной базы?
— Это не моя заслуга, а твоя, мог бы и сам сказать. Но мне не нравится, что база не отвечает. Придется слетать на место. И еще меня беспокоит, что Флоренс Дженнифер ушла из-под наблюдения. Если случайно ее увидишь, дай знать.
— Непременно, но с одним условием: отдашь девочку мне, с мастером я договорюсь.
— Не возражаю. Тебе придется обезвредить Валаштаяна, он догадывается о твоей двойной игре. И опасайся Пинаева, он умен.
Салих пренебрежительно фыркнул:
— Этот мальчишка, играющий в отцы-командиры?
— Этот мальчишка умен не по годам и способен преподнести сюрприз. К тому же он в контакте с Калашниковым, начальником земной контрразведки, а этот орешек не по зубам не только тебе и мне, но и нашему хозяину.
— Откуда у тебя такие данные?
— А ты думаешь, только мы с тобой завербованы? У хозяина есть еще кто-то на Земле, тоже человек, и сидит он глубоко. Но это не наше дело, ты прав, главное, чтобы хозяин платил. А власть… Должность президента одной из держав на планете Клиента тебе подходит?
— Если только они люди. — Салих подумал секунду. — Хотя бы женская половина. Негуманоидов не терплю.
— Хозяин тоже негуманоид.
— Я имел в виду…
— Знаю, будут и девочки, гейши, куртизанки и так далее — все, чего пожелаешь. И плюс к этому неограниченный срок существования.
— Я не совсем понял… Насколько я знаю школьный курс биологии, бессмертен может быть лишь вид, но не индивидуум…
— Решение старо как мир — нам будут менять тела при неизменной психоструктуре. Так же, как это делает хозяин. Знаешь, сколько ему лет? Одиннадцать тысяч триста! Он поменял уже сто пятьдесят тел.
— То есть отнял сто пятьдесят жизней…
Кхеммат холодно взглянул на собеседника.
— Ему платят за работу, и только. Закончили. Открывай окно.
Две тени появились над океаном, прянули в стороны и исчезли в густом коричневом мраке ночи-зимы.
Ждан Пинаев
Стены рубки потеряли монолитность, растаяли, впустив пространство внутрь модуля.
Сфера светилась ровно и сильно, но свет от нее не давал тени, и рубка со всем ее оборудованием превратилась в стеклянный макет, в призрачный технопейзаж, живущий по законам привидений. И вдруг свечение Сферы изменилось, началось нечто вроде северного сияния, радужные волны кругами побежали по исполинской сети Сферы — невиданное, волшебное зрелище, превосходящее по масштабам и красоте все эстетические эффекты со светом, созданные людьми за всю историю человечества!
«Светомузыка» длилась две минуты, потом Сфера погасла.
Заработали аккумуляторы, подумал Пинаев, все-таки привыкнуть к этому зрелищу невозможно! Интересно, сколько лет, сколько поколений строили Сферу дайсониане? Или права гипотеза, что строили они ее всего несколько секунд? И зачем она понадобилась им вообще, если они открыли такой источник энергии, как вакуум?
Последнюю мысль Пинаев высказал вслух, и сидевший в кресле пилота Никита Вербицкий, флегматик по натуре, проворчал в ответ:
— Дайсониане были рационалистами.
— Не скажи, — возразил Валаштаян, занимавший кресло справа. Больше кресел в рубке не было, и остальные пограничники сидели на полу и в коридоре модуля. — Нужно обладать поистине неслыханным рационализмом, чтобы строить Сферу ради утилизации энергии светила, когда под боком есть неиссякаемый источник более дешевой энергии. Да и не были дайсониане рационалистами до мозга костей, имея эмоциональное, чувственное поле, иначе у них не было бы ни искусства, ни культуры, ни тяги к непознанному. По-моему, Сфера — это памятник творчеству, и воздвигнут он не только для них, но и для нас, и для тех, кто придет позже. Умение восторгаться и удивляться не менее универсально, чем законы добра и зла.
На пульте коротко прогудел интерком. Звонил Калашников:
— Ждан, вам готовность по захвату отменяется. Возвращайтесь на Д-комплекс и примкните пока к поисковикам Паши Рудакова. Во что бы то ни стало надо отыскать МК-генераторы, они где-то на станции.
— Выполняю, — отозвался Пинаев, подавая знак пилоту. У него остался на душе мутный осадок какой-то недоговоренности, ощущение дискомфорта. Непонятно было, почему Калашников вдруг отменил свое прежнее решение, словно перестал доверять. Но, может быть, он наметил задание поответственней?..
Модуль повернул, оставив за кормой серп Дайсона-2 и ослепительную дыру Дайи, бросился догонять ушедший вперед Д-комплекс.
— Снова мы на подхвате, — недовольно пробормотал Валаштаян, — словно неопытные стажеры…
— Не перегибай, — сухо бросил Пинаев. — Контакт с непрогнозируемыми последствиями — работа отдела безопасности, а не погранслужбы. Сережа, форсируй, у нас мало времени.
Индикатор тяги на пульте набух красным свечением, скорость модуля подскочила до тысячи километров в секунду, перейдя порог для этого класса шлюпов. Д-комплекс обозначился в визирных метках локатора порхающей бабочкой размером с циферблат наручного инфора. И тут произошло неожиданное: пространство исказила судорога гравитационного «шторма»! Маленький кораблик потерял управление, завертелся щепкой на невидимых волнах, превратившись в игрушку призрачного зеленого сияния. К счастью, накал этот, протянувшийся откуда-то из оболочки Сферы к Д-комплексу, прошел в стороне от модуля, иначе не спасла бы никакая защита.
«Шторм» стих, гравитационное волнение пространства успокоилось, пограничники стали приходить в себя. Первым очнулся Пинаев и потрепал по плечу пилота, указав на пульт: они летели по направлению к Дайе, совершив поворот на сто с лишним градусов.
— Что это было? — нарушил молчание пилот, переходя на ручное управление. — Второй раз на моей памяти и третий в истории освоения системы. Неужели Калашников не знал, что наш маневр опасен?
Пинаев тоже подумал об этом, вспоминая беседу с экспертами в каюте Хоона. Для поддержания равновесия Сферы и орбит всех трех ее планет требовалась колоссальная энергия, но все равно, даже при КПД утилизации энергии, не достигавшем и сорока процентов, чистый энерговыход установок Сферы превышал расход. Эти «излишки» надо было куда-то девать, и дайсониане построили Д-комплекс — станцию техобслуживания Сферы и гигантский аккумулятор. Раз в год преобразованная энергия Сферы, накопленная оболочкой, разряжалась на Д-комплексе, «стекая» в неведомые емкости, невиданные по мощности и возможности конденсации. Куда энергия уходила дальше, не знал никто, но ее было в тысячи раз больше, чем шло на нужды технического обслуживания.
Снова на экране локатора появился абрис «бабочки» Д-комплекса, превратился в геометрическую игрушку-головоломку, вырос в гору, закрыл носовые экраны переливающейся электрическим свечением стеной.
— Такой разряд способен разнести в пыль Луну, а ему хоть бы что! — крякнул Валаштаян. — Подъем, ребята, приехали. Бегом в центр!
Первое, что узнал Пинаев от дежурного погранслужбы: Калашников никаких новых заданий им не давал, и его «приказ» был явной провокацией со стороны Чужих, пожелавших уничтожить группу наиболее простым путем. Вторая весть была о поимке двух тритемнодонов.