— «Скелет» я сделал что надо, даже ты поверил, но сейчас иной разговор, да и не в настроении я, честно говоря, приглашать друга за тысячу миль для розыгрыша. Ты же знаешь, я работаю на полигоне и сверху высмотрел кое-что любопытное. Даже сенсационное! Короче, прилетай, по телефону всего не расскажешь. Перед отлетом позвони, я встречу. — Кемпер продиктовал пять цифр, и в трубке зачирикали сигналы отбоя.
Автоматически записав номер телефона, Алиссон положил Трубку, посидел с минуту, потом лег. Но сон все не приходил.
Вирджин Кемпер был летчиком на службе20 и второй год работал в отряде ВВС, обслуживающем ядерный полигон в Неваде: фотометрия, киносъемка, радиационный контроль. Ему шел тридцать третий год, и парень он был серьезный, хотя и с хорошо развитым чувством юмора. Случай, о котором вспомнил Алиссон, произошел в прошлом году: Кемпер прислал Норману громадный ящик, в котором находились части «скелета диметродона» — древнего «спинно-парусного» ящера. Алиссон работал в Пенсильванском институте этнографии и палеонтологии и был специалистом по меловому периоду мезозойской эры. Посылке он обрадовался, но «скелет» оказался довольно искусной подделкой, раскрывшей талант Кемпера по части розыгрышей. Но одно дело прислать «останки ископаемого динозавра» по почте, и другое — приглашать друга-палеонтолога на другой конец материка в гости для демонстрации какой-то сенсационной находки. Не мог же Вирджин шутить так непрактично: на один только билет от Питтсбурга до Тонопы придется ухлопать три-четыре сотни долларов. Что же он там увидел в пустыне?!
Алиссон занялся завтраком, потом позвонил Руту Макнивену:
— Салют, толстяк! Хорошо, что тебя можно застать дома хотя бы по воскресеньям. Мне нужен отпуск за свой счет, примерно на неделю.
В трубке раздался смешок заведующего лабораторией:
— А место на Арлингтонском кладбище тебе не нужно? Могу уступить свое. — Макнивен шутил часто, но не всегда удачно. — Ты что, решил жениться второй раз?
— Нечто в этом роде. Еще мне нужен дозиметр или счетчик Гейгера, лучше, конечно, дозиметр, и аптечка.
Тон Макнивена изменился:
— А как я объясню это директору? Если ты собрался в экспедицию, давай действовать официальным путем, я поддержу.
— Официальным не могу, мне надо срочно навестить приятеля. Придумай что-нибудь, завтра в десять я должен быть в аэропорту. Спасибо, Рут!
Не давая Макнивену опомниться. Алиссон нажал рычаг и начал обзванивать соответствующие службы по бронированию мест на самолет и доставке билетов на дом. Затем нашел карту штата и углубился в изучение географии окрестностей Тонопы. Если уж он брался за дело, то готовился к нему основательно, с тщательностью опытного, битого не раз человека, закаленного многими жизненными передрягами.
Он был старше Кемпера на три года, но склонность к риску, порой с оттенком авантюризма, проглядывала в его облике так четко, что в свои тридцать пять Алиссон выглядел студентом, а не доктором палеонтологии и археологии.
В понедельник утром Алиссон, упаковав в саквояж дозиметр, щуп, пинцеты, молоток, нож, набор пакетов, в десять утра вылетел на «Боинге-747» компании «Эйр Пенсильвания» в Лас-Вегас, откуда самолет местной линии за два часа без приключений доставил его в Тонопу.
Загорелый, худой, улыбающийся ослепительной улыбкой киноактера, Кемпер ждал его возле трапа. Волна выгоревших до желтизны волос падала на его крепкую жилистую шею, скрывая старые шрамы. Одет Вирджин был в летний комбинезон, сидевший на нем, как собственная кожа.
Они обнялись.
— По норме полагалось бы отвезти тебя сначала в отель, — сказал Кемпер, отбирая саквояж Алиссона и указывая рукой на стоящий неподалеку джип, — садись, это наша. Но у меня изменились обстоятельства. Сейчас мы поужинаем, ты расскажешь о себе и — в путь.
— То есть как в путь? — Ошеломленный Алиссон безропотно дал усадить себя в машину. Кемпер сел рядом, и джип резво побежал по бетонному полю к левому крылу аэропорта — длинному бараку из гофрированной жести.
— У нас с тобой всего два дня плюс сегодняшний вечер на все изыскания. В среду намечается очередное испытание… э-э, одной штучки…
— Не мнись, что вы там взрываете? Не бойся, не расскажу никому, я не работаю на иностранную разведку.
Засмеявшись, Кемпер так резко затормозил, что Алиссон едва не проломил головой ветровое стекло.
— Всего полсотни килотонн под названием «Тайгершарк», и, что главное, совсем недалеко от того места, куда я везу тебя на экскурсию, милях в двадцати. Поэтому-то нам и надо поторопиться.
Спустившись в полуподвал, они поужинали в столовой для летного состава аэропорта, рассказывая друг другу последние новости.
— Ну, а чем ты занимаешься в настоящее время как ученый? — поинтересовался Кемпер.
— Пишу трактат о пользе вреда, — ответил Алиссон. — Причем уже второй.
— А без шуток?
— Я вполне серьезно: занимаюсь теорией пользы вреда. Ты уже слышал, наверное, что динозавры вымерли около трехсот миллионов лет назад?
— Ну, раз их нет сейчас, то, очевидно, вымерли.
— Есть несколько гипотез на этот счет, определяющих причины регрессии древних рептилий: вспышка сверхновой недалеко от Солнца, долгая галактическая зима — из-за попадания Земли в полосу пыли, накопление ошибок в генетическом аппарате и так далее. Все эти факторы нанесли непоправимый ущерб фауне и флоре нашей планеты, не так ли? Ну, а я пытаюсь доказать, что такой вред чрезвычайно полезен для эволюции приматов и вообще прогрессирующих форм жизни.
— По-моему, это ерунда.
— Истина ничуть не пострадает от того, если кто-нибудь ее не признает, как сказал Шиллер. Ты его не знаешь.
— Если он твой сотрудник, то не знаю. Я не о том, просто можно было бы найти проблему поинтересней. Правильно я тебя оторвал от рутины, чувствую — сохнешь на корню в тиши кабинета. Вон даже морщины на лбу появились… от усилия сохранить умное выражение лица перед начальством.
— От такого слышу. — Алиссон улыбнулся. — Шутишь, значит, дела твои идут неплохо. А за то, что вытащил из города, спасибо, я действительно слегка заплесневел, никуда в последнее время не выезжал. По теории моего непосредственного шефа Макнивена, город наносит организму человека комплексную травму, и надо бывать в нем как можно реже. Так ты мне скажешь, наконец, зачем вызвал? Я еще не миллионер, чтобы ни за что ни про что выкладывать триста шестьдесят долларов за перелет из Питтсбурга в Тонопу.
— О, миллионы нас ждут, ты увидишь сам! — Вирджин расплатился за ужин, и они снова забрались в джип.
Самолет Кемпера стоял в ангаре под охраной мрачного капрала ВВС предпенсионного возраста. Вирджина здесь знали, и проблем никаких не возникло, никто даже не спросил, кто с ним летит, куда и по какому делу. Алиссон оглядел самолет: моноплан фирмы «Локхид» с выпирающим брюхо локатором в обтекателе и дюжиной контейнеров на подвесках под крыльями.
Кемпер помог другу устроиться в кабине за сидением первого пилота, и через двадцать минут они взлетели в сторону низко опустившегося солнца. Алиссон, и сам не любивший проволочек, ожидания и размеренного ритма жизни, был поражен тем, как быстро Вирджин принимает решения.
Алиссон, борясь со внезапно забастовавшим организмом, не слышал, как их самолет дважды вызывали по радио посты радиолокационного контроля полигона. Хотя Норман был физически крепок и вынослив, но и его вестибулярный аппарат в результате десятичасового пребывания в воздухе начинал барахлить. Справившись с «вестибуляркой», Алиссон задумался: какая причина побудила его принять участие в очередной авантюре Кемпера. Дружили они с детства, и всегда заводилой во всех похождениях был Вирджин.
Они почти не разговаривали, хотя Кемпер дал шлем с ларингофонами и пассажиру. Лишь когда солнце зашло и внизу перестали встречаться огни — свидетели вторжения человека в жизнь гористой пустыни Невада, — Вирджин окликнул Алиссона:
— Не уснул, старина? Скоро будем на месте. Я там давно высмотрел площадку и на своем «ишаке» сяду даже с завязанными глазами, так что не дрейфь.