Алиссону хотелось последний раз полюбоваться на монстров вблизи, и он упросил организатора экспедиции взять его с собой. Теперь он пожалел, что не остался в теплой уютной палатке: выдержать пытку холодом даже в скафандре с подогревом больше десяти минут не было никакой возможности.
Кемпер понял друга раньше, чем тот пожаловался на непогоду. Он отвел Нормана в кабину, дал ему свой свитер и второй шлем с наушниками, и Алиссон повеселел.
— Знаешь что, давай попробуем взобраться? — внезапно загорелся он, кивая на гору суперзавра.
Кемпер поглядел на него, как на сумасшедшего, подумал и… согласился.
— Пожалуй, больше такого момента не представится. Только возьмем фотоаппарат, запечатлеем друг друга на память, подобного трофея не было ни у одного охотника. Представляешь фото: Кемпер на фоне сверхдракона?! Хотя мне их тоже немного жаль, как-никак мы их крестники.
Они вооружились крюками, связками бечевы, карабинами для зажима веревок и выступили в поход. Решили начать с одной из лап средней пары, где было больше шансов уцепиться.
Суперзавры, очевидно, при внезапном похолодании пытались сжаться, сохранить тепло, закрыться перепончатыми крыльями и так застыли, прижимаясь брюхами к земле, втянув хвосты, стискивая передними лапами шеи и уронив головы. И даже в таком состоянии самая высокая точка достигала не менее шестидесяти метров, высоты двадцатиэтажного дома!
Вблизи броня сверхъящеров оказалась пластинчатой, состоящей из выпуклых граненых ромбов, полупрозрачных, словно шлифованный горный хрусталь. В глубине каждой пластинки горел тусклый желтый огонек. Кемпер постучал щупом по броне, вызвав тонкий, поющий, стеклянно-металлический звук.
— Сезам, откройся! — пробормотал Алиссон, невольно съеживаясь, ожидая, что гигант шевельнется в ответ и оставит от них мокрое место. Но все оставалось по-прежнему, в наушниках рации был слышен голос руководителя группы, дающего указания экспертам, переговаривались между собой пилоты вертолетов и солдаты охранения.
— Ходят слухи, — обронил Кемпер, с некоторым сомнением глядя вверх, на крутую гору крупа суперзавра, — что наш знакомый доктор Хойл обратился к русским с предложением поломать головы над проблемой суперзавров, и какой-то русский физик предложил якобы нашим воякам хорошую идею.
— Не слышал. Что за идея?
— Чтобы удержать драконов в «загоне» — скармливать им понемногу в центре Невады радиоактивные шлаки, отходы топлива из ядерных реакторов. Неплохая идея?
— Неплохая, но подана слишком поздно.
— В том-то и дело, что физик предложил ее до бомбардировки драконов криогенераторами. Ну что, поехали?
Под верещание счетчика Гейгера Кемпер первым решил взобраться на согнутый крючкообразный палец лапы, судорожно вцепившийся в скалу.
Никто не обратил внимания на действия «альпинистов», каждый торопился завершить свою работу, зная, что второй раз попасть сюда будет очень сложно.
Подъем был не слишком трудным, однако «скалолазы» очень скоро поняли, что грани выпуклых чешуек брони зверей не только твердые, но и чрезвычайно острые: сначала Алиссон, неловко повернувшись, начисто срезал каблук сапога на левой ноге, затем Кемпер разорвал комбинезон на колене, и наконец порвалась веревка, неудачно скользнувшая по острой шпоре на сгибе «локтя» суперзавра. Пришлось сбавить темп подъема, и Алиссон подумал, что у них не останется времени на спуск, когда будет дана команда рассаживаться по вертолетам. Но отступать было не в его правилах.
Они взобрались уже на первый горб суперзавра, от которого начинались гребенчатые наросты, переходящие в «крылья», когда Алиссон вдруг обратил внимание на мерные звуки, даже не звуки — сотрясения, ощутимые руками и ногами, исходившими из тела ящера. Палеонтолог остановился и прислушался: глухой, едва слышимый удар, короткое сотрясение брони, тишина пять секунд, и снова — удар, сотрясение…
— Господи! — пробормотал он.
— Что? — оглянулся Кемпер, шедший на четыре метра выше. — Поднимайся, чего остановился, не успеем добраться до головы.
— Погоди… Слышишь?!.
Летчик приник грудью к выступу, замер, потом спросил, не меняя позы:
— Что это?
Алиссон сел, его не держали ноги.
— Вероятно, это его сердце, Вир. Он жив, черт возьми! Надо немедленно уходить… дать сигнал… он может очнуться в любую минуту.
— Не паникуй. — Кемпер и в этой ситуации не потерял присутствия духа. Нащупал пряжку ларингофона на шее, позвал: — Берринджер, майор Берринджер, где вы?
— В чем дело? — послышался в наушниках бас командира звена вертолетов. — Кто меня вызывает?
— Пилот Кемпер. Сэр, немедленно дайте сигнал тревоги и заберите людей!
— Что за шутки, Вирджин? У тебя живот заболел? Соскучился по разговору с Рестеллом?
— Сэр, шутками здесь не пахнет. У него бьется сердце!
— У Рестелла?
— Идиот! — вырвалось у Алиссона. — Майор, оставьте свой солдафонский юмор, у суперзавра бьется сердце, понимаете?! Он жив! Включайте тревогу и эвакуируйте людей, пока…
По телу ящера пробежала судорога, едва не сбросив людей. В эфире наступила полная тишина, сменившаяся через мгновение криком. Спустя еще мгновение леденящий душу вопль перекрыл все остальные звуки.
— Держись! — рявкнул Кемпер, цепляясь за веревку.
Толчок поколебал корпус суперзавра — это выпрямилась передняя правая нога, еще толчок — пошла левая. Два толчка подряд, затем серия металлических ударов следом, визг раздираемого камня, и над вцепившимися в наросты на шкуре панспермита людьми вознеслась его кошмарная го-лова!
Где-то далеко взревели двигатели вертолетов, прозвучали автоматные очереди.
— Делай, как я! — крикнул Кемпер, заскользив по веревке вниз, до уступа бедра суперзавра. Оттолкнувшись от него, он скрылся из глаз. Алиссон последовал за летчиком.
Им удалось спуститься на землю, но убежать они не успели: панспермит — это был Стрелок — повернул голову в их сторону.
Две минуты — Алиссону показалось, что прошла целая вечность, — они, не двигаясь, смотрели друг на друга: люди и чудовищный пришелец; боковые глаза-радары суперзавра были закрыты, а центральный отсвечивал прозрачной влагой, словно ящер плакал, но в его взгляде не было ни злобы, ни угрозы, ни ненависти, только недоумение и боль. Судорога пробежала по его телу, подняв металлически-стеклянный перезвон.
Суматоха у вертолетов улеглась, крики стихли, два из них поднялись в воздух, за ними последний, третий, им управлял напарник Кемпера. Летчик действовал по приказу майора, спасавшего двадцать человек и пожертвовавшего ради этого двумя — Алиссоном и самим Кемпером. Суперзавр перевел взгляд на вертолеты, но не сделал ни одного выстрела из своей носовой «гамма-пушки», потом снова повернулся к оставшимся землянам, дернул крылом и вернулся к начинавшему просыпаться соседу.
— Пошли, Норман, — сказал дрожащим голосом Кемпер. — Кажется, он нас отпустил.
— Зачем? — удивительно спокойно осведомился Алиссон. Все равно мы никуда не успеем уйти.
— Почему? Если тихонько отойти к ущелью, а потом рвануть…
— Я не о том. Драконы нас, может, и не тронут, они более великодушны, чем Рестелл и компания.
— Что ты хочешь сказать?
— То, что операция «Двойной удар» вступила в завершающую стадию.
— А-а… — сказал, помолчав, Кемпер. — Я и забыл. Но, может быть, Джайлс и… кто там с ним? Киллер? — не станут бросать атомную бомбу? Подождем?
— Что нам остается?
Они отошли на километр от суперзавров, сели на камни и стали наблюдать за действиями панспермитов, не виноватых в том, что родились в неподходящем месте в самую жестокую из эпох, которую сами же люди назвали калиюга — эпоха греха и порока, зла и насилия.