— Я практически слышу, как ты думаешь, — говорю я, как только усаживаюсь поудобнее.
Холли поворачивается ко мне лицом.
— Как долго ты состоишь в клубе?
Думаю, нам придется это сделать. Я надеялся, что сегодня вечером больше не будет вопросов о клубе, но я должен был догадаться, что Холли будет слишком любопытна, чтобы так легко отказаться от этого. Когда я проваливался в беспокойный сон и просыпался, она сидела рядом со мной и рассказывала о своей жизни.
Я знаю обо всем, от ее родителей, которые работают в Бельгии, до ее подруги в больнице, которая влюблена в одного из врачей. Я знаю, какие она любит стейки и какой у нее любимый цвет; я даже знаю самые грязные ее фантазии.
Будет справедливо, если я отплачу тем же.
— Я присоединился к Steel Order когда мне было двадцать девять, то есть шесть лет назад, — говорю я ей.
— Каково это? Ты сказал, что клуб меняется, и ты помог остановить некоторых торговцев. Вы, ребята, типа мстители или что-то в этом роде?
— Или что-то в этом роде, — усмехаюсь я.
Прист и остальные парни посмеялись бы, если бы их назвали мстителями. Клуб жертвует средства на несколько благотворительных целей и иногда участвует в вопросах социальной справедливости, но мы не святые. У большинства наших членов темное прошлое, многие сидели в тюрьме, а другие, такие как я, не колеблясь готовы выпустить наружу дьявола. Иногда нужно выпустить его, чтобы победит, но я не могу сказать, что победил его, Холли, поэтому говорю:
— Это сложно, но одно я могу сказать тебе: клуб не навредит невинным гражданам. И мы заботимся о своих. Кстати, есть еще кое-что, что я должен тебе сказать.
Я не уверен, как она воспримет то, что я скажу дальше, но ей нужно знать.
— Что? — спрашивает она, внезапно встревожившись.
— Один из мужчин, который приходил сегодня вечером, — наш клубный бухгалтер Кэш. Он сказал, что Прист поручил ему погасить все твои долги в качестве компенсации за помощь и заботу обо мне в последние несколько дней. Кэш погасил твою ипотеку. Тебе нужно будет пойти в банк, чтобы погасить долг, но деньги уже лежат на твоем счету.
Она долго молчит, но как раз когда я начинаю опасаться, что она злится, она спрашивает:
— Президент клуба сказал ему это сделать? Зачем?
Я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю.
— Я же говорил тебе, клуб заботится о своих членах. Все мои братья благодарны тебе за то, что ты спасла меня. И я, возможно, сказал Присту, что чувствую к тебе. Я думаю, это также его способ поприветствовать тебя в семье. Отныне твои проблемы — наши.
— Хм, — напевает она, прижимаясь ко мне поближе. — Прошло много времени с тех пор, как я чувствовала себя частью семьи. Я все еще не уверена, как ко всему этому относиться, и часть меня чувствует себя виноватой за то, что нарушила обещание, данное тете, но я не могу отрицать своих чувств к тебе, и знаю, что она желала мне только счастья.
Поцеловав ее в макушку, я заверяю ее:
— Мы разберемся. И ты сама убедишься в том, что я тебе рассказал о клубе. У нас есть время; я никуда не уйду, ангел. Ты для меня единственная. Беги или умри.
На этот раз, когда ее дыхание выравнивается, я понимаю, что это от сна, но я не отпускаю ее. Последние несколько дней были довольно насыщенными, и завтра мне нужно будет отправиться в клуб, чтобы обсудить с братьями, что делать с Broken Chains и теми, кто стоит за тем, что произошло на складе. Мысль о том, чтобы оставить Холли хотя бы на день, лишает меня рассудка.
Я понятия не имею, как я прошел путь от жизни одиночки, несмотря на то, что нашел свою семью MC, до того, что Холли стала самым важным человеком в моей жизни.
Это делает меня очень опасным человеком. Мысль о том, что кто-то делает что-то, что угрожает этому новому счастью, заставляет меня крепко стискивать зубы.
Поэтому я не сплю, предпочитая вместо этого греться в ее объятиях.
— Теперь моя очередь заботиться о тебе, ангел, — шепчу я, проводя губами по ее виску.
Я слушаю ее дыхание всю ночь, реагирую на каждый звук, а когда в окно пробивается рассвет, мне приходится отстраниться от нее.
До Холли самым важным для меня был мой мотоцикл. Езда на нем давала мне чувство свободы, которого у меня не было в детстве, но теперь, когда я встретил ее, мне трудно уйти. Несмотря на волнение от того, что я наконец-то снова сел на мотоцикл после стольких лет, уходить от Холли физически больно, но я вернусь.
После поцелуя на прощание, который быстро превращается в занятие любовью, я выхожу из дома, в который впервые вошел, цепляясь за сознание. Я никогда не был так благодарен за то, что меня подстрелили, потому что это привело меня к ней.