За какие-нибудь последние двадцать лет мы стали видеть Землю глазами космонавтов — голубой шар со всеми его континентами и океанами. Школьный глобус ожил. Появилось космическое видение и космическое мышление. Земля ощутилась частью Солнечной системы. Мы увидели ее издали во всей ее красоте и беззащитности, удивительной приспособленности для счастливого человеческого существования. Это космическое мышление породило иное ощущение природы, всего живого, населяющего Землю.
Экран телевизора не просто разновидность коммуникаций или средство для информации. Когда по телевидению показывают, скажем, международный футбольный матч, его смотрят одновременно сотни миллионов людей во многих странах. Единовременность восприятия, общие переживания порождают странное новое чувство единства разноязычных народов. Люди различных взглядов, разной жизни соединяются у этого экрана по все более частым поводам. Это касается и олимпиады, и совместных космических радостей человека, и политических событий, требующих нового политического мышления.
Самые древние профессии изменились. Как и сотни лет назад, строитель возводит дома, однако он успевает при своей жизни увидеть результаты своих трудов завершенными неоднократно. Он видит десятки построенных им сооружений. Это не тот строитель, который приступал к возведению собора святого Петра, зная, что никогда не увидит его очертания при жизни. Все стало проще. Исчезло понятие выходного костюма. Рубашка ныне не проблема ни для бедного, ни для богатого. Все вокруг личности быстро меняется — карта мира, скорости, аппаратура; спутники могут летать над любыми странами. Меняются условия труда. Они меняются при жизни человека несколько раз — меняются станки, ЭВМ, автомобили, меняются марки холодильников, телевизоров, радиоприемников. Что остается неизменным? Книги, картины, пластинки. Вот что любопытно: Дон Кихот верен нам, и Рублев, и Глинка…
Внуки тех, кто работал напильником, топором, паяльной лампой, на маленьком токарном станке, — внуки их сегодня сидят в кабинах мощных экскаваторов, управляют тракторами «Кировец», могут реанимировать — вернуть жизнь человеку, у которого наступила клиническая смерть. В их руках несравнимые мощности, энергия, температуры. Что он чувствует, этот человек? Он чувствует совсем иную ответственность. Это другая психология, чем у того, кто работал молотком или ломом. На ленинградском заводе «Электросила» станочник обрабатывает детали для генератора в миллион киловатт. Если он «запорет» такую деталь, это потери и громадной стоимости, и сроков, и энергии, потери неисчислимые по сравнению с прошлой ответственностью. Естественно, что возросли эмоциональная нагрузка, напряжение. Огромен объем информации. Все это накладывает на человека новые обязательства, повышает его общественное самосознание, заставляет видеть себя иначе, относиться к себе с уважением и интересом. Он знает свое могущество.
Но тут же возникает и другое — личность начинает иногда цениться в первую очередь по ее знаниям, по ее способностям — научным, техническим, организаторским. Общительность, доброта, правдивость — то, что так украшает жизнь и так нужно окружающим людям, — в этих условиях формально не учитываются, меньше значат, чем умение обслужить машину и дать норму. Даже в научной работе, казалось бы, сугубо творческой — и там важно выполнение плана, отчет, выполнение обязательств, умение обеспечить, достать. НТР требует от личности творческой инициативы, и в то же время эта инициатива далеко не всегда используется и поощряется.
Для нас, писателей, наиболее интересны открытия таких противоречий, потерь и приобретений, которые происходят с человеком в этом бурном процессе научно-технической революции, та мучительная диалектика нравственных проблем, с которой мы сталкиваемся сегодня.
Допустим, проблема времени. Человек, работающий сегодня, живет во всенарастающем цейтноте. Скорее, больше, больше, некогда, время куда-то исчезает, его все меньше, меньше, хотя мы его всячески экономим.