Пришедший в себя Эдрис сумел подняться на четвереньки и боком, едва удерживаясь на расползающихся руках и ногах, приблизился к Лайонелу.
- Так надо, - Лайонел поудобнее перехватил нож, велев совести заткнуться и не сметь подавать голос. Он все обдумал, он знал, что смерть Седрика неизбежна. Он в таком состоянии, что прикончить его будет милосерднее, чем пытаться дотащить до Водопадов. Таков закон - бери, что хочешь, но плати сполна. Он пожелал Эдриса, и он заплатит за совершенное - памятью, ложью, кошмарами, пролитой чужой кровью и частью собственной души.
Бывший оборотень заурчал, пытаясь справиться с собственным языком, вернуть себе человеческую речь. Когда это ему не удалось, он положил руку поверх ладони Лайонела, стиснув его пальцы на рукояти ножа. И судорожно втянул воздух, когда они вместе нанесли удар - короткий и верный удар последнего милосердия.