— Как это тебе позволили пройти в святая святых, Теодор? — рассмеялась Гермиона, чувствуя как в ней бурлит праздничное настроение словно игристое прохладное вино.
— Я знаю главного, — залихватски подмигнул Теодор и, не дав поздравить её остальным, подтолкнул к Гарри.
Долгожданный взгляд на него, и в глазах засияли слёзы. Парадная мантия, уложенные волосы — всё говорило о том, что он готовился к празднику. Он махнул палочкой. «Акцио», и метла оказалась в его руках.
Гермиона не была уверена, что хочет подняться в воздух, но Гарри протянул руку и она, закусив губу чтобы не заплакать от счастья, подошла к нему. Через мгновение они поднялись в воздух и под шумные аплодисменты какое-то время летали по гостиной. Затем Гарри, совершив невозможный акробатический трюк, оказался сидящим напротив Гермионы. Невольный вскрик потонул в настойчивом, глубоком поцелуе. Гермиона с радостью ответила, обнимая Гарри и не обращая внимания на громкие улюлюканья парней и завистливые вздохи девушек.
Как только они спустились, то были сразу вовлечены в создание общей фотографии. Организацией сего торжественного момента занимался Колин Криви. Он трансфигурировал свой ручной фотоаппарат в — размером побольше и прикрепил к нему треногу, чтобы зафиксировать в одном положении и установить таймер. Пока он творил свои чудеса, за право обнять Гермиону и поздравить её, стали шутливо бороться Дин Томас и Блейз Забини.
— Я первый, — сказал Дин.
— Отстань, первым буду я, — требовал Забини, отталкивая его. Но тут вмешался Гарри.
— Первым в любом случае был я, — рассмеялся он и утянул Гермиону в центр композиции для фотографии. За свою неуместную шутку он был тут же награждён подзатыльником. Гермиона даже набрала воздуха для гневной тирады, но Криви скомандовал приготовиться, и все посмотрели в объектив.
Гермиона как в замедленной съёмке смотрела на беззаботные лица, переговаривающихся и перешучивающихся между собой студентов. Сейчас, в эту самую секунду, все они были близки. Стёрты рамки чистокровности и барьеры факультетов. Уже не приятели, но ещё не друзья. Соратники — лучшее слово. Всё было хорошо, вот только…
Гермиона ненавидела науку предсказания и Сивиллу Трелони, которая её преподавала. Этот предмет не выдерживал никакой критики и его ценность для студентов могла быть опровергнута не менее чем двумя десятками аргументов. Именно столько привела Гермиона, будучи третьекурсницей, когда писала объяснительную декану своего факультета о том, почему не собирается более посещать сей предмет.
Вот только сейчас тягостное и тягучее как смола предчувствие не покидало её ни на мгновение. Словно этот праздник украден и всё это лишь затишье перед надвигающейся бурей. Гермиона вспомнила, как сильно она боялась их в детстве, даже пробиралась в родительскую спальню и ложилась между отцом и матерью, чтобы найти в них защиту. Пожалуй именно их сейчас и не хватает. Слишком тревожной стала обстановка и в волшебном мире, и в душе Гермионы. Она ещё не поблагодарила профессора Снейпа, который наложил заклинание Фиделиус на дом родителей.
Гарри словно почувствовав её состояние переплёл их пальцы и поцеловал руку.
— Гермиона? — позвал он.
— Я люблю тебя, Гарри, — прошептала она еле слышно.
— И я люблю тебя, — с этими словами он надел на её безымянный палец правой руки кольцо.
Тонкий золотой ободок с янтарным камнем и переплетением из крошечных бриллиантов словно огнём жёг кожу — там где уже была отметина знака помолвки — и ярко сверкал в свете свечей. Гермиона в немом восторге смотрела на эту красоту и задыхалась от переполнявших её чувств.
В этот же момент вспыхнула вспышка и прозвучал щелчок, запечатлев, наверное, самый счастливый момент в жизни Гермионы.
Девушки возмущённо загалдели.
— Мы не успели встать в красивую позу, — крикнула Ромильда Вейн и парни захохотали. — Что я такого сказала? — возмутилась она.
В этот же момент раздалось ещё несколько щелчков и засияли вспышки.
Спустя некоторое время шумная компания ворвалась в большой зал и разбрелась по своим столам.
Гермиона принимала поздравления от декана своего факультета, когда заметила, что к Гарри мягко спланировала министерская сова с коричневым оперением. Её мордочка сохраняла то же самое скучное выражение, которое было у многих чиновников.
Быстро поблагодарив Минерву Макгонагалл за подарок в виде книги по анимагии, которую она планировала изучать только после школы, Гермиона хотела заглянуть в письмо Гарри, но он уже его спрятал.
— Что там написано? — потребовала ответа умница и пытливо посмотрела на грудной карман светлой рубашки, а потом подняла взгляд.
— Извини, родная, но все дела после праздника, — настоял Гарри. — Не стоит занимать голову лишней информацией в свой день рождения, а то вдруг причёска распадётся.
Кто-то фыркнул, кто-то хохотнул. Гермиона нахмурила брови и поджала губы, но Гарри выдержал гневный взгляд и поцеловал девушку в щёку. Гермиону уже в который раз отодвигали от важных дел, и ей это очень не нравилось. Обида в ней росла с каждым таким поступком Гарри. Он стал воспринимать её не как верного боевого товарища, а как девушку. Она должна была сидеть дома, пока Гарри воюет.
Сегодня она промолчит, но завтра выскажет Гарри по этому поводу всё, что думает. Она не станет прятаться за него. Она не станет вязать носочки и шапочки, как на четвёртом курсе. Она хорошо подготовлена и может сражаться.
Всё это Гермиона обдумывала уже который день и давила в себе всякое чувство подспудного страха и благодарности к Гарри, который принял на себя всю ответственность.
В зале стоял привычный гул голосов — все обсуждали предстоящий поход в Хогсмид и что можно успеть сделать в последние тёплые дни осени, при этом не отрываясь от лёгкого завтрака. Внезапно все замерли, кто-то пискнул, когда столы опустели и тут же заполнились праздничными угощениями.
Преподавательский состав это тоже никак не прокомментировал, но все взгляды обратились на Гриффиндорцев, а точнее на Гарри и Гермиону. Дамблдор смотрел туда же. Как только он привлёк внимание виновников торжества, то посмотрел на них из-под своих очков-половинок и отсалютовал кубком. Они кивнули и сделали тоже движение. Вот только искренности во всём этом не чувствовалось.
— Показуха, — прошипел Гарри и слепо уставился на свой кусок ярко украшенного торта. Гермиона тоже не стала есть. — Может быть позавтракаем уже в Хогсмиде? — спросил он, погладив коленку Гермионы под столом.
Это движение, не смотря на всю интимность, было признаком поддержки и благодарности. Гермиона положила свою руку сверху и сжала пальцы. Ей совершенно не хотелось никуда идти. Её единственным желанием было забраться в самый дальний угол Хогвартса, медленно заняться любовью с Гарри, а потом почитать про анимагию, пока он будет греть её теплом своего обнажённого тела.
Она сказала всё это взглядом и увидела в его глазах согласие, но с некоторых пор они стали частью большой группы соратников, готовых идти за Гарри до конца. Это накладывало определённую ответственность. Им необходимо было побыть в центре внимания. Хотя бы недолго.
У дверей в Большой зал их уже ждала часть компании и Гермиона, вздохнув, наконец улыбнулась.
— Конечно. Хогсмид — это отлично.
Уже через полчаса все собрались на выходе из замка. На Гарри наложили отвлекающие чары, чтобы он не собрал вокруг себя поклонников или недоброжелателей. Его фотографиями до сих пор пестрели первые полосы «Ежедневного пророка».
Глава 27
Гермиона шла впереди под руку с Дафной и Джинни, а парни держались позади, громко обсуждая предстоящий матч между Гриффиндором и Когтевраном. Майкл Корнер долго и живописно рассказывал о преимуществе тактики воронов, а Гарри слушал и улыбался чему-то своему. Хотя, судя по всему, он просто запоминал, как будут действовать соперники.
Погода была по-осеннему тёплой: солнце ещё светило, но грело слабо; с деревьев тихонько осыпалась листва, лишь прикрывая травяные ковры. Гремучей ивы осенние краски ещё не коснулись и она, потрясывая сочной зеленью, отгоняла от себя насекомых.