— Белла, проверь сдох ли он, — велел Волдеморт.
Беллатриса Лестрейндж, только что перерезавшая горло одному из волшебников, который явно не был пожирателем, бросилась к лорду. Он отбросил её руку со словами:
— Я сказал, проверь!
И Беллатриса, поклонившись, пошла вперёд. К Гарри. Это стало последней каплей. Чтобы грязные руки этой суки Реддла коснулись её Гарри? Ни за что. Оказалось Рон не так и сильно её держал, особенно когда Гермиона умудрилась заехать ему между ног коленом. Он разжал руки, и она рванула в сторону алтаря смерти. Туда, где лежал её любимый.
— Не трогай его! — закричала, что есть сил Гермиона и взмахнула палочкой, бросая зелёный луч.
Ненависти было достаточно. Однако Белла с лёгкостью от него увернулась. Это её движение заставило отмереть и остальных. Вокруг Волдеморта выросло с десяток его подчинённых с направленными на него палочками. Он лишь рассмеялся и смог блокировать смертельные проклятия, убив троих.
Но Гермиона уже не смотрела туда, лишь на Беллатрису Лестрейндж, посмевшую своей костлявой рукой коснуться Гарри. Её Гарри. Крик «Не смей!» вырвался из её охрипшего от слёз горла и она, пылая лютой злобой и ненавистью, взмахнув палочкой, превратила её в хлыст. Кончик этой чёрной, кожаной змеи обернулся вокруг шеи ошарашенной Пожирательницы и сдавил её. Но Гермионе было мало, она хотела мести. Взревев подобной раненной волчице, она дёрнула за рукоять «хлыста» и шея жертвы лопнула, разбрызгивая повсюду кровь. Голова отвалилась в сторону, а тело, сделав на остаточных реакциях несколько шагов, рухнуло на мёрзлую землю.
— Охренеть, — только и смог вымолвить ошарашенный Рон за спиной Гермионы.
Она выронила палочку из дрожащих рук и бросилась к неподвижному Гарри.
Глава 41. Добрый вечер
Всё прошло по плану. Волдеморт сам сглупил, когда подумал, что его предали и, разозлившись, наказал неугодных через метку. И вот это вот и стало ошибкой. Настоящие Пожиратели схватились за руки, уже не в силах защищаться, и тем самым дали возможность себя обезвредить. Не всех, конечно, но многих.
Всё прошло по плану. И даже, то, что Гермиона не аппарировала, не сильно беспокоило Гарри, ведь там был Рон, который мог её защитить. В нём уже давно не осталось ничего от той детской зависти и лености, присущей ему на первых курсах. Самое главное, он любил Гермиону. Гарри мог сколько угодно игнорировать его взгляды на неё и делать вид, будто верит тому, что друг без ума от Чжоу, но на самом деле он знал, что Рон просто отошёл в сторону. Чтобы трахать одну, а фантазировать о другой.
Сейчас вопрос был в другом.
«Какого хрена я ещё могу что-то осознавать?! Я же умер!»
— Гарри, милый, вставай.
Он резко открыл глаза и был почти ослеплён сиянием белого света. Немного привыкнув и осмотревшись, Гарри понял, что каким-то образом оказался на вокзале Кингс-Кросс. Пустынном и вычищенном до белизны. Филч бы обзавидовался.
— Гарри, мы здесь.
Он вскочил на ноги и пошатнулся от шока. Их здесь были сотни. Сотни душ, когда-то бывших волшебниками. Знакомые и незнакомые лица. Вон и Седрик, он обнимался с отцом. Гарри даже и не помнил, чтобы Диггори старший был в команде. Вон профессор Слизнорт. Даже удивительно, что он оторвал свою задницу от хогвартского стула. Вон и Долиш с женой. Она не оставила его даже после смерти. А вон…
Там, под одной из скамеек.
Гарри поморщился — он узнал этого гомункула, которого видел когда-то на том же кладбище, где умер. Именно там возродился Волдеморт, именно там он и умрёт. Если уже не умер.
— Гарри, мы здесь, — снова послышался мелодичный голос. И он был уверен, что когда-то его слышал. Приятный, тёплый родной. Мамин голос.
Он резко обернулся и задохнулся от невероятности происходящего. Она была так близко. Такая красивая. Красивая и родная. Он сразу её узнал.
— Мама, — шагнул он вперёд, желая обнять, получить защиту, но не ощутил ничего. Она была призрачной дымкой, и не было и шанса очутится в её заботливых объятиях.
— Сынок. Ты такой смелый. Ты такой умный. Мы так тобой гордимся.
— Почему я не могу тебя коснуться? — в свою очередь спросил Гарри, и смахнул набежавшие слёзы.
— Потому что я умерла, — с толикой грусти, но уже давно смирившись с неизбежным ответила она, — а тебе предстоит вернуться назад.
— Но как? — воскликнул Гарри. — Авада и…
— Некоторые вещи остаются для нас непостижимыми до самого конца.
Гарри обернулся и увидел Дамблдора. Он выглядел здоровым, почти как его брат, и вполне себе довольным.
— Тому Реддлу никогда не будет понятно желание людей любить. Порой, именно любовь даёт нам возможность исправить все ошибки. Заслужить милосердие.
Он кивнул на руку Гарри, и тот опустил взгляд. Увидел яркое жёлтое сияние вокруг указательного пальца. Помолвочное кольцо полыхало пламенем.
— Вы с мисс Грейнджер нашли, то, что я вам завещал?
— Книжку, делюминатор и снитч? — удивлённо спросил Гарри и снова посмотрел на маму. Она стояла рядом и улыбалась так тепло и нежно, что в сердце щемило.
— Да, когда-то я был уверен, что вы пройдёте, путь гораздо длиннее, — продолжил говорить директор. — Но так сложилось, что мы не всегда можем предугадывать погоду. Где все эти вещи? Меня интересует конкретно снитч.
Гарри застыл и засунул руку в карман. Золотой шарик был с ним.
— Желание мисс Грейнджер и третий дар Смерти подарили вам возможность не оставаться здесь, с нами, а идти дорогой счастья в мир, где зло больше не будет стоять на вашем пути.
Дамблдор ещё долго что-то объяснял или Гарри просто так показалось. А потом сам Гарри ещё долго общался с отцом и матерью, извинялся перед Сириусом, или и это ему показалось?
— Я не понимаю. Это всё происходит в моём воображении или по-настоящему?
— Конечно, это происходит в твоём воображении, но кто сказал, что это не может быть настоящим? — улыбнулся отец.
Гарри ещё раз посмотрел на мать — она становилась бледнее и прозрачнее, а вокзал постепенно покрывался плотным белым туманом. Внезапно пространство сотряс рыдающий голос Гермионы.
— Гарри, я прошу тебя, вернись! Вернись ко мне. Я люблю тебя, я так тебя люблю! Мне уже всё равно, хоть целый гарем себе заведи, только вернись. И пусть будет этот ребёнок…
— Похоже, тебя уже зовут, сынок.
Лили протянула призрачную руку, но так и не коснулась лица сына. Гарри шмыгнул носом, кивнул и потерянно пробормотал:
— Какой ещё ребёнок?
Он почувствовал, как его втянуло в подобие аппарационной воронки, и в следующий миг увидел перед собой широко раскрытые, покрасневшие от слёз глаза Гермионы. Она держала его за воротник пожирательской мантии и судорожно трясла, пытаясь вернуть его в сознание.
Сейчас же Гермиона смотрела так, будто не рассчитывала, что её мольбы будут услышаны.
— Гермиона, какой ребёнок? — повторил он свой недавний вопрос и заметил, что небо уже совсем посветлело.
Но ответа на свой вопрос Гарри не дождался. Гермиона вскрикнула и завыла пуще прежнего, буквально придавливая его к земле. Обхватив Гарри руками, словно боясь снова потерять, она запричитала:
— Жив! Ты жив, ты жив!
Её трясло. Она рыдала громче и громче. Никакие уговоры и убеждения не помогали остановить истерику.
— Всё закончилось, — шептал Гарри, крепко прижимая её к себе. — Я здесь, я с тобой.
Очевидно, сам факт его воскрешения был слишком серьёзным потрясением для её уже давно пошатнувшейся психики. Впрочем, окружающие тоже если и не тряслись в рыданиях, то были в явном недоумении.
— Тебе точно нужно было поступать на Слизерин, — заявил невесть откуда взявшийся Невилл.
Гарри вопросительно на него посмотрел.
— Лонгботтом прав. Ты же, как змеюка, из любой жопы вылезешь, — хмыкнул Блейз. Гарри даже обрадовался, что с ним ничего не случилось.
— Ну по задницами ты у нас тот ещё специалист, — хохотнул Нотт младший, и кое-кто негромко засмеялся. Не зло, а, скорее, облегчённо.