Вытянутое лицо мужчины морщиться от одной лишь мысли, что она смеет улыбаться кому-то другому. Фролло вспоминает прикосновение холодной руки, отчего сердце начинает биться в бешеном ритме. Оно болит, сжимается, кровоточит. Мужчина судорожно раскрывает глаза. Он в комнате один. Разум наконец замолкает. Тишину смеет нарушать лишь треск углей. Судья не станет скрывать, что повторил бы каждый свой поступок, каждое своё слово, что заставило лить её слёзы. Ведь всякое движение её, всякий взгляд, даже пусть полный презрения, словно возвращал его к жизни. Фролло хотел быть рядом с ней, желал забрать всю девичью печаль и видеть её счастливой, жаждал делить с ней постель, отдавать ей своё тепло, оберегать от ночных кошмаров.
Сердце продолжало гулко стучать в груди. Оно готово было разорваться на части и с каждой секундой таяла решимость написать хотя бы одно предложение.
***
Всю дорогу Хайвэл вертел в руках конверт. Он ничем не выделялся. Старая, немного шероховатая бумага, будто бы назло скреплённая печатью, к которой то и дело прилипали его пальцы. Тем не менее, мужчина боролся с желанием вскрыть конверт. Это письмо не предназначалось ему. Какой смысл открывать его? Просто для того, чтобы удовлетворить своё любопытство?
В очередной раз проведя пальцем по бумаге, он положил конверт к себе на колени и тяжело вздохнул.
— Хайвэл, — Клод облокотился ладонями о стол и устремил взгляд на юношу, — Хайвэл! — достаточно громко повторил он, заставив собеседника вздрогнуть, — Ты меня не слушал, верно?
— Нет, что вы, конечно я… — начал тараторить мужчина, но понял что никакого смысла оправдываться нет, — Простите, пэр, моя голова занята вовсе не торговлей, — договорив, Бадлмер в очередной раз чихнул, старательно закрывая рот платком.
— Тебя мучает какой-то недуг?
— Всего лишь лилии, что расставлены по всему дому, — он провожает взглядом судью, что подходит к окну, хмурится, недовольно покачивает головой, — Я хотел бы поблагодарить вас за то, что присмотрели за Элисон, пока я был в отъезде.
— Конечно, — мужчина скованно улыбается, щуря и без того маленькие глаза, — Как она себя чувствует?
— Гораздо лучше. У неё почти не остаётся времени на переживания. Слишком занята поиском ткани для платья. Вы знаете, как это бывает — слишком сильно блестит, недостаточно блестит, больно тускло, чрезмерно ярко… — устало повторяет он и берет очередные бумаги в руки.
— Рад слышать, — сквозь зубы произносит Фролло. Свадьба. Кажется, судья вовсе забыл, что совсем скоро юная особа разделит свою жизнь с послом. Ему становится противно от одной лишь мысли, что она занята чем-то иным, что действительно желает поклясться перед Богом в вечной любви к этому ослу, — Могу я попросить тебя передать мадмуазель Элисон письмо, — кажется, данная фраза далась ему гораздо сложнее первой. Он неуверенно сжимал в руке бумагу, борясь с желанием разорвать её прямо здесь.
С другой стороны, открыть конверт было вовсе не такой уж и плохой идеей. Вспоминая просьбу судьи, что была наполнена сомнением, Хайвэл уже жалел о своём согласии стать посыльным. Здравый смысл сдавал позиции и любопытство брало вверх. Что ж, чего ещё можно было ожидать от мечтательного и весьма любознательного юноши? Мужчина откроет конверт, даже если он пожалеет об этом. Он может просто не передать сестре письмо, может забыть о существовании этой жалкой бумаги. Однако, Хайвэл отбросил все мысли и ловким движением руки вскрыл конверт. Мужчина тяжело вздохнул, осознавая полнейшую абсурдность происходящего. Он озадаченно вертел бумагу, пытаясь обнаружить на ней хотя бы единственное слово.
— Что за чушь? — сорвалось с его губ, как только карета остановилась.
Мужчина поспешно завернул письмо, если его можно было так назвать, обратно в конверт и ступил на землю. Быстрыми, немного неловкими шагами он направился в сторону усадьбы, при этом не проронив не слова.
========== Часть 20 ==========
Хайвэл остановился около двери, ведущей в комнату сестры, и вслушался в тишину. С первого этажа усадьбы доносился мужской смех и игра на клавикорде, где-то в далеко слышалось ржание лошадей и, кажется, Симоне в очередной раз отчитывала служанок за какой-нибудь пустяк. Из помещения, как и ожидалось, не доносился ни единый звук. Его пальцы немного неуверенно приоткрыли дверь, словно боялись её скрипа. Он устремил взгляд в сторону кровати, а затем и комнаты в целом. Она была пуста.
Пожалуй, лорд действительно испытывал вину из-за открытого конверта, который ни коем образом не предназначался ему. Мужчину наполняло разочарование, ибо сургуч с конверта был беспощадно сорван, а пользы за собой он повлёк ровным счётом никакой, но больше в нём горел интерес, который разжигался от каждого шага, от каждой мысли. Бадлмер продолжал пристально разглядывать лист шероховатой и абсолютно чистой бумаги. Он вертел письмо в руках, то поднося его к дневному свету, то подобно ищейке старался уловить аромат, исходящий от него. Небольшие подтёки, кажется, пахнет лимоном? Пожалуй, с этого момента в голове юноши крутилось ещё большее количество вопросов. И от загадок, на которые ему, по всей видимости, не суждено найти ответ, он достаточно устал. Он находил что-то новое, но к чему может привести цитрус?
Хайвэл хорошо знал свою сестру и её повадки, поэтому найти новый конверт ему не составило никакого труда. Но вот с рельефной печатью уже появились проблемы. Во-первых, у него конечно же не было печати судьи; во-вторых, сургуч, по всей видимости находился в кабинете отца, попасть в который можно было лишь через комнату, где в тот момент находилась Элисон, и ему бы не удалось избежать вопросов от неё. Не отчаявшись, аристократ решил завязать всё это дело верёвкой, посчитав что девушке будет просто всё равно на отсутствие воска для запечатывания. Приободрив себя данной мыслью, мужчина ловко завязал узел, а затем и второй — для надёжности.
— Хайвэл? — над его ухом раздался совсем тихий голос сестры, от неожиданности которого даже конверт из рук Бадлмера вылетел.
— Боже! Элисон! — воскликнул он, успев поймать письмо в воздухе, — Не делай так больше! Какого чёрта ты здесь делаешь?
— Что я здесь делаю? — девушка даже на мгновение задумалась, будто бы позабыла, что комната принадлежит ей, — Что ты здесь делаешь? — маленькое личико её нахмурилось.
— Гм… я, — мужчина хотел было придумать очередное оправдание, но осознал его бесполезностью, ибо взгляд сестры уже был направлен на конверт, — Джентиле здесь? — вдруг голос его стал ещё более низок. Заметив кивок сестры, он продолжил свою речь шёпотом, — Судья Фролло просил передать тебе письмо, — Лицо аристократки вдруг странным образом переменилось, стоило мужчине лишь упомянуть об имени судьи. На единое мгновение глаза девушки широко распахнулись, затем же она нахмурила брови, образовывая небольшие впадинки чуть выше переносицы, — Послушай, — он положил ей руки на плечи, желая вложить в неё всю серьёзность слов, что только будут сказаны, — Я не знаю… нет! Я знать не желаю, что происходит между вами. Даже единственное предположение о ваших разговорах и колких замечаниях пэра Фролло в сторону посла приводит меня в замешательство, поэтому я прошу тебя хоть раз в жизни подумай головой и отбрось всё, что в не её. — он продолжал смотреть в испуганные глаза до того момента, пока не заметил в них каплю осознанности происходящего, — Я повторюсь, — Лорд отстранился от сестры и протянул ей конверт, — Судья просил передать тебе письмо.
Как только письмо оказалась в руках девушки, Хайвэл устало присел на кровать. Скорее всего, она не заметит ни малейшего изъяна в конверте, её не будет волновать верёвка на нём. Хотя он и продолжал верить в то, что сестра даже читать письмо не станет, он всё ещё смотрел на тонкие пальцы, что дрожали, держа письмо. Элисон боролась с желанием открыть конверт и прочитать содержимое, но в тоже время она отчаянно уверяла себя, что ни единое слово, написанное внутри, не волнует её. Оно безразлично ей настолько, что холодные пальцы готовы прямо сейчас разорвать бумагу, бросить её в камин и позабыть о её существовании навсегда.