Давно меня сюда манит
(Хотя спокоен с виду я).
По-местному — я знаменит.
А брату вот завидую.
«Покоят клены в мягких лапах…»
Покоят клены в мягких лапах
Земли осеннюю печаль.
Поля в рыжеющих накрапах,
Промытая дождями даль.
На взгорке избы в два рядочка,
И врезанные в синь леса.
И над земной печалью строчка
Прошила тонко небеса.
«Курлы» — последнее признанье
И откровенное прости.
Оно —
извечное страданье…
На неизведанном пути…
Я погляжу из-под ладони —
И станет на сердце грустней:
Клин журавлиный тонет,
тонет
Среди распахнутых полей.
РОДНОЕ
Мне кажется,
Прежний я,
прежний,
И давние думы свои
Несу затаенно и нежно
Туда, где живут соловьи.
Как будто и нет за плечами
Далеких морей,
городов.
Не здесь ли мечталось ночами:
Увидеть бы сказочный Гдов!
И что ж,
Повидал я с лихвою…
И вновь на пороге стою.
С покорной стою головою,
Невольной слезы не таю.
Прижался горячей щекою
К березе,
Что вышла навстречь.
Вот здесь,
предаваясь покою,
Стояла кормилица-печь.
Под горку сбегали ступени,
А там — голубели пруды.
Невольно я встал на колени,
Нащупал ступенек следы.
Остались сады и болото.
Что поле питало росой.
Тропинка вела на охоту,
А эта —
на пожню с косой.
Отсюда уехали люди,
Уехали,
хутор любя.
И пусть нас никто не осудит,
Мы сами
осудим себя.
Я тот же,
Мне кажется,
прежний,
Но что-то уже не дано…
Хотя прихожу я с надеждой
На хутор, забытый давно.
ИЗ МОЕЙ РОДОСЛОВНОЙ
Почтительно притихли братья,
Внимая батиным словам:
— Не на блинах, поди, у сватьи
И за дела пора бы вам!.. —
Так повелел дорожный мастер
Своим верзилам-сыновьям.
Антон послал сынов за счастьем
Которым не разжился сам.
Сыны отца не посрамили.
Но враг в бою двоих скосил.
И стала громкою фамилия,
Которую мой дед носил.
Однако деду не до славы —
Беда, как на плечи гора.
В лугах сынов заждались травы.
Дед, молча, курит до утра.
Иван под Гдовом комиссарит —
Опять ушел на Булака.
Оттуда натянуло хмари,
А что к чему?..
Палят пока.
Не спится деду:
Думы, думы —
За дальним счастьем ходоки.
Меньшого, Павла, к односуму
Он шлет узнать —
Тому с руки.
Ивана пуля пощадила,
А значит, повезло и мне…
В деревне подымалась сила,
Рожденная в крутом огне.
Одно Антону не по нраву —
Иван забыл совсем про дом.
Земля — налево и направо,
А он спешит в волисполком.
Ворчит опять Антон на сына,
Хоть горд фамилией своей.
…Цветет соседка Катерина.
Старик,
Готовь огонь-коней!..
Вот так и длится род,
Покуда
Дошли заботы до меня.
И как бы ни было мне худо —
Не затушу того огня.
Мне выпало большое право,
Коль я с войны вернулся цел:
Земля —
Налево и направо,
И сколько на сожженной дел!
Хватило б разума и силы,
Забот у нас —
Не занимать.
Бери перо, а хочешь — вилы…
Была бы дедовская стать.
ДЕДОВА ИЗБА
Среди болот и глухомань-лесов,
В зеленом царстве птичьих голосов,
Вросла в бугор крестьянская изба:
В окне — заря,
А над зарей — резьба.
Изба стоит себе полста годов.
Тропинка от неё ведет
На Гдов.
Другая — к югу,
в дальние края,
Которых и во сне не видел я.
Всему свой срок…
Аукнула судьба —
И затерялась дедова изба
Среди лугов зеленых и лесов,
В весеннем хоре птичьих голосов.
Как сказки, открывались города
(Избенке дедовой до них куда!) —
У каждого свой норов,
голос,
вид,
И каждый —
Не полста годов стоит!
Во мне самом ликуют города —
У них своя нелегкая страда.
И все же эта тихая изба —
Моя неповторимая судьба —
У матери-земли не на краю.
Я это понял —
И на том стою!