Прозрачная роща
застыла сурово,
Светла и неистова.
И в мире осеннем
ни друга, ни крова,
Лишь небушко чистое.
Холодные ветви,
как будто случайно,
Губами я трогаю.
Душе беспокойной
легко и отчаянно,
Как перед дорогою.
«Уеду в деревню, где зреют хлеба…»
Уеду в деревню,
Где зреют хлеба
И льны угибаются в пояс, —
Туда,
где моя вызревала судьба,
Росою-живиной умоюсь.
И может,
утраченное обрету,
Припомню забытые песни,
Стряхну у порога тоску-маету,
Для нового счастья воскресну.
Мне снова откроют речные луга
Забытые мною секреты:
Крутыми покажутся мне берега
И долгим —
короткое лето.
Я стану пахать
И хлеба молотить —
Утешусь работой простою…
И город,
что напрочь успею забыть,
Увидится светлой мечтою.
ЧУДАК
Они встречаются не часто,
Не чаще,
чем в тайге женьшень.
На мир глядят они глазасто,
Всегда светлы,
как майский день.
Их называют простаками
И чудаками их зовут.
Но кто они?
Не знают сами.
И вряд ли скоро их поймут.
Чудак последнюю рубаху
Отдаст,
оставшись нагишом.
Он вроде не подвержен страху,
Ему и плохо —
хорошо.
Он перетерпит,
перебьется,
Перезимует как-нибудь.
На дармовщинку не упьется…
Он, может быть,
Всей жизни суть —
Та самая,
Что в чистом виде
Явилась доброю звездой?
Он никого-то не обидит,
Восстанет сам перед бедой.
Сидит смиренно у калитки —
Ему под солнцем благодать.
Обобранный,
считай, до нитки,
Глядит:
чего еще отдать?
И рано ль,
поздно ли
Пройдоха
Заявится,
ну как на грех.
И оберет его до вздоха.
И все ж чудак —
Богаче всех.
«Со мною в обнимку леса…»
Со мною в обнимку леса,
Как братья, вся живность лесная…
Теперь бы взлететь в небеса —
Да держит забота земная.
Пора бы набраться ума —
К чему непременно по кручам?
Но совесть встревает сама,
Топорщится совесть колюче.
С утра зарекался молчать
(Живется молчальникам сладко),
А вечером взвился опять,
И вот
Получилась накладка.
Торчу на опушке, как пень.
И в тягость мне
Собственный норов.
Подняться с колодины лень,
Не то что карабкаться в гору.
Кукушка мне годы сулит —
И так-то уж сладко кукует…
А сердце болит и болит,
Когда же оно возликует?
ВЕРА
Советуют не в лоб,
Как бы в обход:
Пора смириться и остепениться.
Не будь ты
как подстреленная птица,
Что по земле крылом напрасно бьет!
Да разве мало было, чудаков —
Что сгинули во льдах,
В кострах сгорели,
Что досыта при жизни не поели —
Погребено под осыпью веков?!
Я слушал и пытался вникнуть в суть:
Какие расставляются мне сети?
Живешь-то раз,
Всего лишь раз на свете,
Так неужель в болоте потонуть?!
Своей любимой изменить мечте,
Бог весть куда на промысел податься?
Да разве можно в чем-то сомневаться,
Когда, как солнцу,
Веришь красоте!
«О боже мой, не хочет сердце биться…»
О боже мой, не хочет сердце биться,
Все норовит совсем остановиться.
А я никак не слажу сам с собою,
Готов принять возмездие любое,