Девочек здесь отдавали замуж в тринадцать-четырнадцать лет, и многие в моем возрасте уже имели двоих, а то и троих детей.
Степняк привел мне лошадь, и я немедленно отправилась туда, где виднелся дым.
Земля была черна и утоптана, травы нигде не осталось. Мое внимание привлек маленький огонек, танцующий на уцелевших сухих былинках. Да что же это! Спрыгнула с коня, затоптала его. Внимательно осмотрелась. Кое-где земля дымилась. Где-то краснели угольки, тлела сухая трава.
Вскочила на лошадь, понеслась во весь опор вперед.
В лагерь степняков влетела едва ли не с гиганьем. Лагерь, конечно — это громко сказано. Котел, где варится похлебка, люди, деловито снующие туда-сюда, табун лошадей да пара покрывал на земле.
— Тама-а-а-ан! — заорала я, спрыгивая.
Таман немедленно примчался ко мне.
— Шабаки минем, что случилось?
Выглядел он неважно. И так-то был не красавец, а сейчас вовсе страшен. Узкие глаза ввалились, лицо посерело от усталости.
— Там, сзади, трава тлеет, — сообщила я ему.
— Я скажу магам, — не понял меня он. — Пусть кого-то пошлют.
— Таман, ты глупец, — заявила я. — Бери ведро воды и заливай. Для чего тебе маги?
— Воды?
— Эй, ты спал вообще? Воды! — я махнула рукой в сторону удалявшихся магов. — Там из земли струи бьют! Ведром больше, ведром меньше — какая разница!
Таман кивнул, побежал к своим людям. Немедленно большинство степняков схватили бурдюки и, вскочив на коней, отправились заливать останки большого пожара.
Я же пошла помогать магам.
Пожар тогда был потушен, большую часть степи удалось спасти, выгорело сравнительно немного — благодаря тому, что отец вовремя поднял тревогу. Потом степняки много пировали, танцевали и благодарили свою богиню, да только всего этого я не видела. В один момент, подменив кого-то из магов, я упала и больше не поднялась.
В себя я пришла только дома, уже осенью. Лекарь диагностировал практически полное магическое выгорание и крайнюю степень истощения.
Заслуженной выволочки от отца я избежала только благодаря тому, что едва могла пошевелиться. Всю зиму я была слаба как младенец, меня выводили под руки на прогулку сенные девки и оставляли на лавочке возле дома. Закутанная в сотню платков, как капуста, я сама себе казалась жалкой старухой, ведь даже моя бабка двигалась проворнее меня, так ведь ей уже за шестьдесят, а мне было всего восемнадцать.
Магией мне и вовсе запретили заниматься на целый год.
Чуть позже, когда я уже способна была не просто лежать колбаской в постели, а окрепла, чтобы самостоятельно передвигаться в пределах комнаты, отец сказал мне много «ласковых» слов.
— Ты не представляешь, что ты натворила, Милослава, — говорил он. — Как тебе вообще в голову пришло в одиночестве отправиться в степь во время пожара? Выпороть бы тебя как сидорову козу, да как лежачую бить? Не плачь, не надо плакать! Ты нам очень помогла, не поспоришь! Мы бы справились и без тебя, но медленнее, да и здоровья потеряли бы куда больше. Только себе ты нажила большие проблемы. Государь прислал тебе благодарность, Мила.
— Так это же хорошо? — прошептала я.
— Просто замечательно, Милослава. Ты боле не кнесинка, а кнесса.
— Разве так бывает, отец? Я ведь не замужем! Или… я чего-то не знаю?
— Бывает, дочь, но редко, очень редко. И в твоем случае это не столько награда, сколько наказание, и поделом тебе! Еще легко отделалась! Отныне ты самостоятельная, независимая от меня девица. Никто тебе не указ, кроме государя. Хочешь — дом строй, хочешь — замуж иди. Хочешь — иди в ополчение, как кнесса Орлинская.
— Так что же мне, батюшка, дом покинуть придется? — расплакалась я еще горче.
— В моем доме для тебя всегда найдется место, дочь, тебя никто не посмеет прогнать.
— Что плохого тогда в сем именовании?
— Замуж кнессе выйти куда сложнее, чем кнесинке. Ты теперь, к примеру, Егору Боровому или Йозефу Сергиевскому не ровня. Они младшие сыновья, титул не наследуют. Это еще полбеды. Теперь ты, как я, маг на государевой службе. Ты кнесса не та, что от мужа статус получила, ты — кнесса-государева ставленница. Как я, как Боровой.
— Как кнесса Орлинская?
— Кнессе Орлинской не ровняйся. Она свое назначение совсем за другие заслуги получила. Не приведи богиня тебе ее путем идти. Прокляну.