— Мы о своих беспокоимся не меньше. Ценность жизней эльфов против самих людей и рядом не стояла. Всё же опыт лет вам неподвластен и многих вещей вы просто не в состоянии постичь. Даже младший Грасс сейчас не более чем юнец, в сравнении со мной.
— Да поняли мы, поняли, о мудрейший, — съязвил я не удержавшись.
— Это лишь доказывает твою неспособность осмыслить сказанное. — подытожил он.
— А мне всё равно, кто встанет у руля. Пусть это даже будет один из вас. Без разницы. Главное, чтоб учитывали нужды моих сторонников. Аристократы, которых выкинули на задворки мира недовольны сложившейся системой. Наши люди теперь отданы наместникам, которые ничего не понимают нужды простолюдинов. Это исконно наши обязанности. Но вопреки традициям, император перекроил устройство мира.
— Да и это уже давно понятно, Ларс. Ты хороший, он плохой. Достаточно. Кельтрин, ты готов присоединиться к нашему движению? Твой отряд понадобится нам больше других. Я знаю вашу силу и готов идти рядом с тобой, если в ответ получу союзника, а не ошейник.
— Я обдумаю всё до утра. И потом озвучу своё решение.
Хоть он и говорил так, по виду было понятно, что Кельтрин присоединится к нам. А точнее, возглавит на правах сильнейшего.
Всё закрутилось, я не успевал обдумывать новые события.
За те дни, что тёмные были здесь без меня, они успели обустроить полноценный лагерь, как в Эруфуме. Материалы добывали прям здесь. Времени на подготовку всего из мира эльфов у них не было, так что очень оперативная работа. Да, палаток ещё было немного, но поражал сам факт того, насколько они быстро адаптировались. Спали, ели, жили, всё делали уже как в родном лесу.
Эльфы не обращали внимания на людей в своём лагере. Они, казалось, занимались привычными делами, ходили каждый по своим поручениям. Почему они так преданны Кельтрину? Никогда я не задумывался о таком. Почему любой из его бойцов готов умереть за своего кэйтокана?
Жёсткая дисциплина, закостенелые традиции и суждения. Тренировки до изнеможения, которые доводили эльфов до предела. Всё это ждало тех, кто присоединялся к карателям. Но каждый раз когда проходил новый набор, у Кельтрина не было отбоя от новобранцев. К нему шли лучшие маги, идеальные фехтовальщики, универсальные бойцы. И каждый из них готов был вырвать место в отряде у других любыми способами.
Идея. Мне кажется именно мощная идея объединяла всех тёмных, шедших к Карателю. За маской безразличия и властности кэйтокан скрывал безудержную преданность. Это чувствовалось в каждом его решении. Каждый поступок его был пронизан идеей исключительного возвышения тёмных эльфов.
Кельтрин думал не просто о личной выгоде или собственном усилении. Он всегда размышлял о том, чтоб сохранить нашу индивидуальность. Сохранить свой род, тёмную расу благородных эльфов.
Когда я осознал эту простую истину, я словно прозрел! Теперь я понимал, зачем его отряд последовал за мной в Отокар. Он сделал ставку на меня. И даже если я не соглашусь сотрудничать с ним сейчас, он изучит все мои способности. Кельтрин разберётся как я достиг своей силы и повторит в другом, более сговорчивом тёмном. И совершенно точно, он сможет всё это осуществить.
Если же он утром скажет, что согласен покорять мир людей вместе со мной, значит, он поверит в меня. Как поверил в своё время мастер Нэйт, чья душа бессознательно шла вслед за мной.
Мир тёмных эльфов раскрылся передо мной не там, в Эруфуме, его истинная душа распускается до сих пор. И даже то, что настоящий Годрил Грасс отдал свою душу для моего роста, заиграло новыми красками. Не для собственной значимости, не для возвышения семьи. Он хотел сохранить и дать больше свобод всем тёмным эльфам. И увидел во мне тот потенциал, который однажды к этому приведёт.
Стоя в центре лагеря, я ощущал на себе взгляды десятков глаз. Вокруг меня летали два ярких огня — красный и антрацитовый. Это были две поглощённые мной души тёмных эльфов. Все, кто до этого ходил по лагерю, останавливались и заворожённо смотрели на меня. Этот эффект, создаваемый духами, притягивал эльфов, которые чувствовали родственные души.
Люди Ларса тоже успели расположиться в лагере карателей, а сейчас вместе со всеми смотрели, раскрыв рты на неизвестную магию.
Я сам не понимал, что происходит. Видимо, осознание мотивов тёмных эльфов так проявилось на подконтрольных мне духах. И что я должен сделать для вас? Толкнуть речь перед всеми? Попытаться подчинить эти огоньки? Или направить их энергию куда сам захочу? А может вообще попросить их склонить на мою сторону Кельтрина?
Огни действовали самостоятельно, не спрашивая у меня ничего. Они раскручивались всё быстрее, поднимаясь от пояса к голове. Дальше начали сужать ось вращения и ещё ускоряться. Уже над головой они слились в одно целое, на несколько мгновений озарив яркой вспышкой небольшую поляну.
Мягкий и глубокий цвет кровавого оттенка полился на меня, словно омывая кровью мою душевную оболочку. Я почувствовал тепло, но не как от огня, смешанное ощущение домашнего очага, сплетённое с истинным наслаждением от тепла живого существа. Перед собравшимися зеваками откровенными ощущениями наслаждаться я постыдился, до конца не открывшись объединённым духам.
Но даже так я почувствовал, словно во мне навсегда что-то изменилось, прошло очередную ступень. Хотелось выяснить что именно, поэтому я быстро зашагал в выделенную мне палатку.
Системное меню ничего принципиально нового не показало, ранг демона оставался на том же уровне, все таланты как и были, без улучшений. Что же это было такое?
В палатку через несколько минут забежал один эльф из отряда Кельтрина. Я слышал лишь сбивчивое дыхание, и не имел даже малейшего представления о том, кто и для чего ко мне зашёл.
Когда капюшон откинулся я обомлел. Вот кого кого, а её уж точно здесь встретить никак не ожидал!
Глава 11
— Бортнайе?! Но как ты здесь оказалась?
— Помолчи, Грасс. — Ладонью она остановила мои расспросы. — Ты вообще понял, что сейчас произошло?
— Ты про эти огоньки? Ничего не понял…
— Держи. Оно наверное единственное на всю эту деревню, выстроенную мужиками.
Бортнайе протянула мне зеркальце. Я посмотрел в него и не поверил — чистое лицо, как и у всех остальных тёмных в лагере. Ни намёка на проклятье леса.
— Но как…
— Вот и я думаю, как? Что это за вспышка была там?
— Я лишь почувствовал, что это светопредставление создавали души тёмных эльфов, поглощённые в Эруфуме. Как они смогли уменьшить моё проклятье, я не знаю…
Бортнайе цокнула языком, ничего не ответив, скинула плащ и обошла вокруг меня, словно изучая. Зайдя со стороны спины, она толкнула меня в правое плечо, ухватив левой рукой за рог. Меня развернуло, и я встал перед ней в позе полупоклона с перекосом на левую сторону.
— Вот. Так ты должен был встречать наставницу. И с извинениями падать ниц. А не эти расхаживания, будто я обычный эльф, зашедший в Отокар по ошибке.
Я склонился ниже уже самостоятельно, осознав свою оплошность. Но кто же знал, что ей важны эти условности?
— Бортнайе, госпожа, я благодарен тебе за всё. И в особенности, что…
Тут же она накинулась на меня с объятьями, не успел я договорить фразу.
— Ладно тебе, пошутила тётка Элнимвиль. Давай начистоту, никто тебя не собирался оставлять живым в этом мире. Повезло тебе, Кельтрин что-то точно своё придумал. Я с ним тайно увязалась, правда — не росток в траве, не утоишь. Вот и разговорились. Выяснила, что не собирается он тебя убивать, даже отговаривать не пришлось. А от драки помогла немного подстраховать. Хотел он тебя приложить за его бойцов в Эруфуме. Слишком дорого заплатили, пытаясь тебя остановить у портала.
— Спасибо, конечно, но отчего такая доброта ко мне? Вроде не родственник…
— А ты не думай, тёмный, не у всех светлых дружба семейными ценностями меряется! Понравился ты мне. И хоть я знаю, что именно ты сделал все те ужасы в лесах светлых эльфов, но винить тебя не могу. Видно на тебе чей-то чёрный след, не по доброй воле ты столько душ погубил.