В течение нескольких недель они было отчаялись добиться способности к восприятию силы Халдейнов, но через какое-то время их настойчивость все-таки принесла свои плоды. Конечно, Коналла не льзя было считать полноценным Дерини, Халдейном или кем-нибудь еще – во всяком случае, пока – но он был уверен, что Тирсель доволен результатом. Разве не прекрасно было бы предстать перед Советом Камбера и явить ему доказательство того, что магическим наследием Халдейнов могут
владеть несколько представителей династии одновременно?
Коналл уже научился некоторым полезным вещам, вроде простейшего распознавания лжи и экранирования своего разума, а еще – тайным знакам, открывающим проходы, которыми он воспользовался этим вечером. Он даже смог заставить своего оруженосца забыть, куда они ездили, когда тому пришлось сопровождать Коналла на очередное занятие с Тирселем. Этот придурок считал, что всякий раз, когда они под тем или иным предлогом скрываются из замка, они едут к подружке Коналла. Если бы не проблемы, которые могли возникнуть, Коналл просто заставил бы парня заснуть, но, не зная, как долго продлится их сегодняшняя встреча, ему пришлось применить более жесткие меры предосторожности.
И он мог сделать в любое время, стоило только ему захотеть.
Он уже начал было радоваться тому, что достиг нового уровня мастерства, когда Тирсель, обернувшись, посмотрел на него. Его красивое лицо помрачнело. Огонь камина за спиной Тирселя подсветил красноватым светом шапку его темных волос, которые окружили его аристократичное лицо подобием какого-то дьявольского ореола. Коналл внезапно испугался.
– Похоже, у нас проблемы, – сказал Тирсель.
Коналл сглотнул и поставил свой кубок на пол, рядом со своим креслом, пить ему почему-то сразу расхотелось.
– Какие… проблемы? – еле слышно сказал он, выдавая свой страх.
– После того, как ты обретешь силу, при дворе будет слишком много Дерини. Ты знаешь леди Ротану, монахиню, которая ухаживает за принцессой Дженнивер?
У Коналла отпала челюсть, ведь эта девушка за время их долгой поездки из обюители святой Бриджиды начала ему нравиться. Он даже думал о том, что она, несмотря на свою верность данным обетам, может заинтересоваться им. Из-за ее скромной учтивости в разговорах с ним настоятельница даже сделала ей замечание, несмотря на то, что между ними не было ничего предосудительного. Честно говоря, он уже подумывал о том, чтобы слегка поухаживать за ней. В конце концов, она была новообращенной, и, кроме того, по словам Моргана, была принцессой.
– Она… Дерини? – выдохнул он, внезапно осознав, что означала родственная – пусть даже через мужа – связь между Ротаной и Ричендой.
– Не волнуйся. У нее нет никаких подозрений в отношении тебя. Я проник в ее разум достаточно глубоко, чтобы убедиться в том, что она ничего не знает про тебя. Она, кстати, была бы неплохой невестой для тебя…
– Черт Вас побери! Вы что, читаете мои самые сокровенные мысли? – выпалил Коналл.
– Тише! – прошептал Тирсель еле слышно, но в голосе его звучала такая сила, что не повиноваться ему не было никакой возможности. – Извини. Я должен был удостовериться, что она ни в чем тебя не подозревает. А ты не сможешь ничего рассказать мне по этому поводу.
– Но это вовсе не значит, что все это должно мне нравиться, – пробормотал Коналл, понизив голос, в котором все еще слышалось раздражение.
Тирсель глубоко вдохнул и терпеливо. – Я и не ожидал, что тебе это понравится. Мне не нравится, что ты теперь будешь находиться среди других Дерини: Ротаны, Риченды, Джеаны, к котрым потом, после своего возвращения, добавятся Морган, Дункан и Дугал, не говоря уж о Келсоне.
– Дугал? – ахнул Коналл. – Он Дерини? Но как…
– Не знаю. Все, что я могу сказать, это то, что он – Дерини, но явно необученный. Я сомневаюсь, что он смог бы заметить тебя, даже сидя здесь. Куда более серьезную проблему представляет твой отец.
– Мой отец? – прошептал Коналл. – Что Вы имеете в виду?
– Прежде чем уехать, Келсон наделил его силой Халдейнов, – спокойно сказал Тирсель. – А, тебе, похоже, не сказали об этом. Конечно же, он обладает не всеми способностями. Ему не передадут полную силу Халдейнов пока жив Келсон – считается, что это невозможно сделать, но рано или поздно мы докажем, что это не так – но кое-какими способностями он обладает. Как говорят… мои друзья, он может распознавать ложь, он, само собой, может связываться с другими Дерини и… может обнаруживать экраны. Для тебя это опасно.
Коналл сглотнул. Вряд ли ему удастся избежать встреч с собственным отцом.
– Что… что мы можем сделать? Тирсель, мы ведь так долго трудились, чтобы выстроить мои экраны. Они ведь основа всего, чему Вы меня научили.
– Знаю. К счастью, все Халдейны в той или иной степени обладают экранами, даже если они никогда не пользуются ими. Твои экраны пока что находятся в зачаточном состоянии, так что даже хорошо обученные Дерини не смогут заметить их – если, конечно, тебе удастся избежать глубокого проникновения в твой разум.
– Какого проникновения? – поинтересовался Коналл. – Вы, похоже, чего-то недоговариваете. С чего вдруг кто-то из них может заинтересоваться мной?
– Ты – сын Найджела, а он может частично пользоваться силой Халдейнов.
– Но…
– Не требуй от меня подробностей, – сказал Тирсель, поднимая руку в останавливающем жесте. – Если с Келсоном что-нибудь случится. Найджел станет королем, а ты станешь наследником.
– Я знаю, – еле слышно сказал Коналл.
– А это значит, что твой отец, естественно, собирается вовлечь тебя в то, что будет происходить на высоких государственных уровнях.
– Сегодня он этого не сделал, – пробормотал Коналл. – В эту самую минуту он совещается со своими тайными советниками. А меня не пригласили!
– Я не имел виду сегодня. Но я уверен, что они будут обсуждать такую возможность.
– И?
– И… – Тирсель вздохнул. – Коналл, при дворе есть Дерини, о которых ты не знаешь, и я не могу назвать их тебе. Но Найджел может рассказать тебе – он даже должен сделать это, если хочет, чтобы ты мог действовать как его преемник. Но если он это сделает, личности этих Дерини должны быть защищены.
– Что значит «защищены»?
Тирсель пожал плечами. – Не могу сказать точно, потому что сам не знаю, как они поступят, но, скорее всего, кто-то из приближенных к нему Дерини – скорее всего, Риченда – установит в твоем разуме некую блокировку. После этого тебе могут рассказать о других – но ты не сможешь использовать свои знания об этих людях, если это может раскрыть их. Честно говоря, это очень тонкая работа.
Пытаясь разобраться в сказанном, Коналл глубоко вздохнул и положил руки на подлокотники своего кресла.
– Эта… блокировка… я правильно понимаю, что для нас это может быть опасно?
– Только ее установка, и то, если мы не будем ней готовы, – ответил Тирсель. – К счастью, я хорошо представляю себе, чьи личности они захотят защитить, так что я могу прикрыть твои экраны, оставив нужные им области доступными и, в то же время, можно будет скрыть то, что нам нужно. кто бы ни занялся этим, он просто войдет в твой разум, сделаеть свое дело и уйдет. Все остальное будет зависеть от тебя: ты должен сделать так, чтобы никто ничем не заинтересовался и не стал лезть слишком глубоко.
– А это трудно – прикрыть мои экраны, или как там Вы это назвали?
– Для меня – не очень, а вот для тебя это может быть немного неприятно – в основном, из-за того, что процедура займет некоторое время. Из-за этого я хочу дать кое-что, подавляющее рефлекторное сопротивление. Если ты согласен, то мы должны заняться этим этой же ночью. Я знаю, что уже поздно, но одному Богу ведомо, когда остальные захотят, чтобы ты участвовал в их делах, и решат принять соответствующие меры предосторожности.
Коналл заставил себя глубоко вдохнуть и на несколько мгновений задержать дыхание. То, что предлагал Тирсель, пугало его, хоть и не так сильно, как вероятность того, что их поймают прежде, чем они достигнут своей цели. Когда он поднял свои глаза, Тирсель даже не пошевелился, изучающе глядя на него своими глазами цвета миндаля. Внезапно Коналл задался вопросом, а не читает ли Дерини его мысли.