— Ты пытаешься добиться, чтобы я прокляла его? — резко сказала она. — Этого не будет. Он сделал Риченду счастливой, он принял внука моей сестры как родного ребенка, и я всегда относилась к нему хорошо — и, как ни странно, не ошиблась в своих чувствах. И хотя я слышала о том, что его сила опасна, поскольку не обуздана, я видела его лишь однажды. Незачем и говорить, что он был настороже и вел себя безупречно.
— Ах, но ты ведь все равно не доверяешь Моргану, — сказала Вивьен.
— А что такое доверие? — возразила Софиана. — Я уверена, что он хороший муж и отличный отец своим детям; я уверена в искренности моей племянницы, когда она рассказывает мне о его делах — и это хорошие дела. А все остальное — просто слухи. Но могу ли я доверять ему так, как доверяю всем вам? Мы тут, в Совете, часто спорим, но все мы обнажили друг перед другом души, принимая обеты. Вот это доверие.
Ларан вздернул серебристую бровь.
— В таком случае, доверяешь ли ты Келсону? — спросил он. — А ты, Денис? Открыл ли король свою душу перед тобой?
— В том смысле, какой имела в виду Софиана? — улыбнулся Арилан. — Вряд ли. Он как-то приходил ко мне на исповедь, когда Дункан Мак-Лайн отсутствовал, но это совсем другое дело. Однако я уверен, что его подлинные намерения и цели — такие же, как наши собственные.
— А как быть с Нигелем? — нетерпеливо спросил Тирцель. — На случай, если кто-то забыл, — Келсон сегодня вечером намеревается попытаться передать ему часть своей силы…
— Нет, мы не забыли, — кивнул Арилан. — И я знаю, к чему ты ведешь, Тирцель. К счастью, мысль о том, что не один-единственный Халдейн может владеть полной силой, не приходила в голову нашему твердолобому юному ренегату. Но если вам охота еще о чем-то побеспокоиться, то вот вам предлог: Келсон решил, что нынче вечером должен присутствовать молодой Дугал Мак-Ардри. Вот этот — точно для вас. Я не знаю, как это случилось, но он наверняка отчасти Дерини; и хотя он не знал об этом еще несколько месяцев назад, это не значит, что он не мог с тех пор многому научиться у Келсона, Моргана и Дункана.
Кайри изобразила на лице крайнее отвращение, а Вивьен пробормотала что-то вроде: «Еще один полукровка…»
— И еще есть Джехана, — продолжил Арилан, не обращая внимания на обеих женщин. — Когда она вернется ко двору…
Это и в самом деле пробудило во всех сильные опасения, — ведь королева-мать принадлежала к тому же роду, что и Льюис ап Норфал — один из Дерини с невероятными способностями и умениями, около века назад пренебрегший властью Совета. Хотя Джехана ничего об этом не знала и всю жизнь отрицала свою принадлежность к Дерини, она все же сумела использовать свои долго подавляемые способности во время коронации Келсона, да так, что ненадолго вывела из строя в высшей степени тренированного мага, покушавшегося на жизнь ее сына.
Но это не значило, что она осознала свои действия, даже после трех лет пребывания в уединении монастыря. Ее неминуемое возвращение ко двору означало то, что в игру будет введен еще один неизвестный фактор, — потому что Джехана по-прежнему ненавидела Дерини.
— За ней придется тщательно наблюдать, — сказал Баррет.
Арилан кивнул и устало откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза ладонью.
— Я знаю, — прошептал он.
— И еще сам король, — вставила Вивьен. — Нельзя допустить, чтобы он вбил себе в голову, будто Нигель сможет по-прежнему владеть силой, когда Келсон произведет собственного наследника.
— Я все знаю, — повторил Арилан.
И пока Совет обсуждал другие вопросы, епископ Денис Арилан упорно думал о возложенной на него задаче. Изо всех семерых только ему одному предстояло окунуться в хаотическую путаницу взбудораженных сил и попытаться установить нечто вроде равновесия.
Глава I
Со стрелами и луками будут ходить туда.[2]
— Келсон, — заговорил Аларик Морган, когда они с королем смотрели вниз, на суету во дворе замка Ремут, — ты становишься суровым, жестоким человеком. — Не обратив внимания на удивленный взгляд Келсона, он весело продолжил: — Половина дам нашего королевства и нескольких соседних томятся по тебе, но ты ни на одну из них не посмотрел дважды!
На противоположной стороне освещенного солнцем двора сверкали на смотровом балконе шелка и атлас нарядов примерно двух десятков дам, в возрасте от двенадцати до тридцати лет, — милые леди болтали между собой и принимали изысканные позы, якобы наблюдая за мужчинами, демонстрирующими воинское искусство во дворе внизу, но на деле стараясь быть замеченными красавцем Халдейном, молодым королем. Молодым мужчинам во дворе, занятым отработкой ударов мечом или копьем, тоже доставалось немало восхищенных взглядов, поскольку практичные леди прекрасно понимали, как малы их шансы добиться внимания короля, — и тем не менее их жадные взоры невольно то и дело возвращались к нему.