Он представления не имел, чем он займется, когда закончит обихаживать коня. Он знал, что должен попытаться установить связь с Келсоном, как приказал ему отец, но он не должен был позволять себе слишком много думать о человеке, отдавшем этот приказ. Ведь если уж он не сумел дотянуться мысленно до Дункана, который физически находился гораздо ближе к нему, по крайней мере сначала, то у него наверняка почти нет шансов пробиться к Келсону. И все же он должен попробовать. Но ему придется делать это в одиночку, да к тому же ощущая присутствие совсем рядом людей, излучающих отвращение и гнев, и эти чувства направлены на него…
Он не спешил закончить работу, и хлопотал возле коня до тех пор, пока все остальные уже не справились со своим делом. Потом, отведя жеребца к небольшому ручейку, чтобы тот мог как следует напиться, Дугал как следует вымыл лицо и руки, и далее окунул голову в воду, чтобы восстановить силы. Ему нужно было собрать воедино все силы своего ума, если он надеялся снова вернуть себе доверие своих людей и заручиться их поддержкой.
Он вытряхнул воду из ушей, как щенок после купания, и повел своего коня обратно, чтобы пустить его пастись вместе с другими животными. Он вообще-то по-прежнему чувствовал себя грязным и изможденным, но вода, сбегавшая по его косе и по шее под кольчугу и панцирь, несла с собой благословенную прохладу. Набравшись храбрости, он взвалил свое седло на плечо и понес, чуть пошатываясь, к крошечному костру, который старый Ламберт развел с подветренной стороны большого валуна.
Все остальные уже собрались там; они сидели, опершись спинами на седла, и делили скудные остатки еды — Ламберт, Матиас, Джасс… и Кьярд. И ни один из них даже не посмотрел на Дугала, когда тот опустил седло на траву и сел среди них, — хотя Ламберт и передал ему тут же чашу эля и кусок черствого походного хлеба. Кьярд — тот даже повернулся спиной к Дугалу. Дугал ощущал, как другие стараются не смотреть на него, пока он ест и пьет, и пища легла в его желудок свинцовым комом. И огонь ничуть не уменьшал холод, сочащийся от всех четырех его спутников.
Ни один из них не заговаривал с ним с того момента, как начали спускаться сумерки, — они только коротко отвечали на его приказы. Кьярд являл собой глыбу льда, освещенного светом костра; Джасс Мак-Ардри, всегда такой энергичный и полный энтузиазма, совсем молодой, как и Дугал, выглядел так, словно готов расплакаться в любую минуту. Матиас и старый Ламберт просто не обращали на Дугала никакого внимания, а если он велел что-то сделать — сначала смотрели на Кьярда, ожидая от него подтверждения.
Да, именно Кьярд был здесь ключевой фигурой — и единственным среди всех, кто был в состоянии понять и принять полную правду. И если Кьярда удастся завоевать и склонить на свою сторону — остальные последуют за ним без вопросов и размышлений.
Дугал поставил свою чашу на землю и обтер пальцы, стряхивая с них прилипшие крошки; есть ему совершенно расхотелось.
— Пожалуйста, не надо так со мной обращаться, — мягко сказал он. — Я нуждаюсь в вашей помощи.
Кьярд с видом вынужденного послушания повернул к Дугалу свою седеющую голову, но в его глазах светились только боль и горькое разочарование.
— Тебе нужна наша помощь. Ну да, парень, конечно, это так. А епископу Дункану нужна была твоя помощь. Но он ведь ее не дождался, так или не так?
— Если ты позволишь мне объяснить…
— Объяснить что, парень? Что Мак-Ардри поджал хвост и бросился удирать? Что он бросил своего командира в бою, и того то ли убили, то ли захватили в плен враги? Слава Богу, твой отец не дожил до этого дня и не видит твоего позора, Дугал! Он бы просто умер от стыда!
Дугал уже открыл было рот, чтобы сказать, что его настоящий отец как раз Дункан, и что он бежал с поля битвы именно по приказу Дункана, — но вовремя удержался и не произнес этих слов. Пока что не время было рассказывать им о своем подлинном происхождении, — не сейчас, когда они были убеждены, что он опозорил имя Мак-Ардри.
Но он отчаянно нуждался в том, чтобы они поддержали его, встали с ним рядом. Он вовсе не был трусом! Может быть, их удовлетворит часть правды…
— Мой отец сначала обязательно выслушал бы мое объяснение происшедшего, прежде чем проклинать и порицать меня, — холодно произнес Дугал. — Не всегда вещи бывают такими, какими кажутся.
— Может, это и так, — сказал старый Ламберт, заговорив впервые за все время, прошедшее с момента бегства с поля боя. — Но мне что-то кажется, что ты просто испугался и удрал, молодой Мак-Ардри. Я ничего другого тут не вижу.
Дугал вспыхнул, но не отвел взгляда, продолжая смотреть прямо в укоряющие глаза старого Ламберта.
— Это верно, что я сбежал, — неуверенно произнес он, — но я сделал это не по собственной воле. — Он перевел дыхание, чтобы собрать силы… ему предстояло выдержать их отклик на его слова. — Епископ Дункан приказал мне уйти.
— Приказал тебе. Ага. Надо полагать, при помощи своей магии, так? — пренебрежительно бросил Кьярд. — Не стоит оправдывать трусость ложью, парнишка.
— Я не лгу, — ровным голосом сказал Дугал. — И не зови меня парнишкой. Да, епископ Дункан действительно использовал свою магию — хотя вам, конечно, приятнее было бы думать, что я просто трус.
Кьярд сжал губы и отвернулся в сторону, не сказав ни слова, и Дугал видел, что Кьярд куда тверже убежден в своем, чем даже предполагал Дугал.
Остальные смотрели куда угодно, только не на молодого Мак-Ардри, и он видел, что они гневаются на него, смущены его поведением, стыдятся его, и в их умах нет места для других мыслей.
А он не мог позволить себе тратить слишком много времени на объяснения. Он должен был постараться дотянуться до Келсона, и он отчаянно тревожился за своего отца. Но он не знал, сумеет ли он вообще заставить их слушать его.
Нет, со всеми это определенно не удастся, решил он. Но, возможно, это удастся с Кьярдом. Уж наверняка старому воину на самом деле вовсе не хочется верить в то, что Дугал оказался трусом, — ведь это же был Кьярд, который служил его с самого дня его рождения…
— Кьярд, могу я поговорить с тобой один на один? — тихо спросил Дугал, выждав несколько секунд. — Прошу тебя.
— Мне нечего сказать тебе такого, чего я не мог бы сказать при людях моего клана, — холодно ответил Кьярд.
Дугал, проглотив свою гордость, попытался еще раз.
— Ты им все расскажешь потом, — мягко сказал он. — Прошу тебя, Кьярд. Ради той любви, которую ты когда-то ко мне испытывал.
Кьярд медленно повернул голову, и его глаза источали ледяной холод и презрение, — однако он все же поднялся на ноги и пошел следом за Дугалом на ту сторону поляны, где лошади мирно щипали траву. Он остановился возле серого коня Дугала, запустил пальцы одной руки в лошадиную гриву и легко прислонился к плечу коня, в полутьме искоса глядя на Дугала.
— Ну?
Дугал подошел поближе и погладил коня по шее, тщательно обдумывая то, что ему предстояло сказать. Обладая теми умениями, которым уже обучили его Дункан и Морган, он чувствовал себя вполне уверенно в том смысле, что знал: он сумеет установить необходимых психический контакт, что заставить Кьярда увидеть правду; однако он точно так же знал, что пока что недостаточно искусен для того, чтобы сделать это без физического взаимодействия… и что физического контакта Кьярд не допустит, поскольку чувствует себя преданным своим молодым хозяином.