Кого покачал головой:
– Ты глубоко ошибаешься, господин Гару. Я посоветовал тебе взять власть для того, чтобы ты с ее помощью делал добро, а не наслаждался ею сам. И если ты не видишь разницы, значит я был слеп.
«Это был чудесный сон…»
Куни Гару присел на кровать и, прикрывшись простыней, попросил:
– Сожалею, Кого. Пожалуйста, принесите мне одежду и… не говорите ничего Джиа.
Рин Кода принес старую одежду Куни, которую сшила Джиа, всю в пятнах пота и заплатах.
– Спасибо вам, – сказал Куни. – Я сожалею о своем поведении. Старые друзья подобны старой одежде: самые лучшие.
Герцог Гару объявил, что грабежи следует немедленно прекратить, после чего в Пане будут установлены более мягкие законы. Сложные и жестокие законы империи будут отменены, а профессия платных адвокатов исчезнет. Людей больше не станут отправлять на принудительные работы, а налоги уменьшат в десять раз. С этих пор в Пане будут действовать только три уголовных закона: смертная казнь для убийц; если кто-то причинил кому-то физический вред, то обязан заплатить компенсацию; вор должен вернуть украденное и заплатить штраф.
На улицах народ ликовал: все приветствовали нововведения Куни Гару, прославляли его, называли освободителем.
– Господин Гару, видишь, как сработала идея Рина? – сказал Кого. – Грабежи гарантировали нам верность сдавшихся имперских солдат, но обратили против них гнев граждан Пана. Теперь, если имперские солдаты захотят организовать мятеж, им придется искать поддержки у горожан, но они понимают, что в Пане их все ненавидят, поэтому будут поддерживать тебя и защищать. Они оказались в ловушке и, сами того не желая, навсегда связали свою судьбу с тобой.
А твое мягкое правление будет подобно весеннему ветру после зимних морозов, потоку свежей воды после свирепого пожара. Если бы ты проявил мягкость сразу, люди посчитали бы это слабостью, но теперь, после десятидневных страданий, они будут ценить твою доброту в десять раз больше.
– Ты жестокий человек, который прекрасно умеет манипулировать людьми, Кого, – сказал Куни.
Он улыбнулся и помахал вышедшим на улицы горожанам, но его глаза оставались холодными.
– Простые люди похожи на непослушных детей. Если будешь давать им пирожные каждый день, то они решат, что достойны большего, но если сначала выпорешь, а потом вручишь лакомство, приползут к тебе и будут лизать твои руки.
– Ты сравниваешь меня с мужем, который ведет себя с женой как с собакой: сначала бьет, а потом ласкает.
– Это звучит жестоко и не слишком приятно, – сказал Кого. – Однако мир полон жестоких и неприятных вещей, которые необходимо делать, в особенности если ты хочешь парить в вышине, как орел.
– Наверное, ты прав, Кого, – после некоторых раздумий сказал Куни. – Но в последнее время слишком много всего сделано от моего имени, и мне совсем не хочется смотреть на себя в зеркало.
Кого Йелу заметил, что герцог больше не называет его Когзи, и обнаружил, что ему не хватает старого прозвища. Когда начинаешь говорить правду об окружающем мире, это далеко не всегда нравится тем, кому ты служишь.
Куни управлял Паном с такой же заботой, как и Дзуди: каждый день многие часы дотошно вникал в детали – ведь требовалось приложить немалые усилия, чтобы привести город в порядок после хаоса и грабежей. Он уже начал узнавать командиров сдавшихся солдат, встречался со старейшинами города и соседних поселений, чтобы узнать их мысли и тревоги.
Между тем Рин Кода запустил свои щупальца в преступный мир Пана.
– Мы с королем нуждаемся в поддержке всех деловых людей Пана, и в особенности вашей, – сказал Рин, приветственно поднимая кубок с вином на одном из самых роскошных постоялых дворов.
Здесь собрались лидеры контрабандистов, главы тайных обществ и даже представители «законного» бизнеса, которые получали большую часть своих доходов подпольно.
– До тех пор пока король будет вести себя разумно, мы не станем выходить за определенные рамки, – сказал некто по прозвищу Скорпион, владелец самых доходных подпольных игорных притонов, мочки ушей которого украшали серьги из зубов акулы. – Но почему король даже не попытался укрепить перевал Токо?
Рин проигнорировал вопрос, лишь кивнул, и Скорпион продолжил, но уже так тихо, что остальным пришлось затаить дыхание, чтобы его услышать: