Обрадованные гости захлопали в ладоши и засвистели, а Перинг кивнул музыкантам. Как только лютня из кокосового ореха и барабаны из шкуры кита создали синкопированный и возбуждающий ритм, Ро обнажил меч и начал танец. Он подпрыгивал, парировал воображаемые удары, его клинок описывал сверкающие дуги и сиял, подобно цветущим хризантемам, а сам Ро медленно приближался к той части стола, где сидел Куни Гару.
Гости радостно хлопали танцору, а Перинг тем временем наклонился и что-то прошептал Мате Цзинду на ухо. На лице маршала появилась неуверенность, но он ничего не ответил, а холодный ветер от меча Ро приближался к Куни.
Рато нахмурил брови, наблюдая за танцем. Всем были хорошо известны такие танцы с мечами, но Ро прыгал так близко к столу господина Гару, что клинок несколько раз пронесся всего в нескольких дюймах от него. Улыбка на лице Куни Гару стала напряженной, и ему пришлось подняться из-за стола, уворачиваясь от клинка Ро.
Происходило что-то странное. Рато служил под началом господина Гару в Дзуди, и он ему нравился. Они с Дафом часто говорили друг другу, что Куни Гару понимает нужды простых солдат, и Рато обрадовался, что Мата Цзинду убедился в его невиновности, потому что не верил в его способность предать маршала.
Ро Миносэ же, предатель, явно пытался убить лорда Гару. И если ему это удастся, глупцы начнут шептать, что маршал Цзинду допустил это из мелкой зависти к храбрости доброго друга: подумать только, господин Гару сумел захватить Пан всего с пятью сотнями солдат!
Рато решил, что должен защитить репутацию Маты Цзинду, поднялся и, обнажив свой меч, сказал:
– Я также из Кокру. Танцевать одному не очень весело, да и не так интересно. Почему бы мне не присоединиться к тебе?
Он принялся вращать мечом в такт музыке и уже через несколько секунд оказался рядом с Ро. Их клинки столкнулись, разошлись и столкнулись снова, Рато изо всех сил старался удержать меч Ро как можно дальше от господина Гару, однако ему, обычному солдату, удавалось это с трудом – Миносэ владел мечом гораздо лучше.
Луан Цзиа поднялся со своего места, извинился и, покинув шатер, быстро отыскал Мюна Сакри.
– Ты должен что-то предпринять. Если мы не вмешаемся, господин Гару погибнет в результате «несчастного случая».
Мюн кивнул и, стерев рукавом жир с подбородка, взял в одну руку щит, а в другую – короткий меч. Щит Мюна – вещь уникальная, которую он сделал для себя сам: на внешней поверхности имелись мясницкие крюки, чтобы захватывать клинки противника и вырывать их из рук.
Мюн быстрым шагом направился в большой шатер, так что Луан Цзиа едва поспевал за ним. Охранники у входа попытались его остановить, но Мюн бросил на них такой свирепый взгляд, что после коротких колебаний они расступились.
Мюн вошел в шатер и, остановившись возле стола Куни Гару, прокричал во всю мощь своих легких:
– Прекратите!
У всех собравшихся на мгновение заложило уши. Ро и Рато, вздрогнув, отскочили друг от друга, музыка оборвалась, и в шатре наступила мертвая тишина.
– Кто это там? – первым пришел в себя Мата Цзинду.
– Это я, Мюн Сакри, скромный соратник господина Гару.
– Я помню тебя, отважный человек и достойный боец. – Повернувшись к слугам, Мато приказал: – Принесите гостю выпить и поесть.
Мюн взял у слуги тарелку с угощением, насадил сочный кусок мяса на щит, быстрыми движениями меча изрубил на части и с аппетитом принялся за еду, запивая мясо большими глотками вина из кубка кого-то из гостей. Все присутствующие были поражены мощной энергетикой, исходившей от Мюна Сакри. Он напоминал варвара из древнейших времен, рядом с которым остальные казались жалкими, маленькими и слабыми.
– Маршал Цзинду, – подкрепившись, заговорил наконец воин, – я удивлен, что ты меня помнишь, значит, не обо всех своих друзьях из Дзуди забыл.
Мата Цзинду покраснел, но промолчал.
– Да, возможно, господин Гару и вошел в Пан раньше тебя, но у нас была одна цель – уничтожить империю. Он сделал все, что было в его силах, чтобы оказать тебе честь, объяснил каждый свой шаг, однако ты не поверил и, не решившись на открытое убийство, позволил своим слугам действовать исподтишка. Не будь я совершенно уверен, что это не так, мог бы подумать невероятное: будто ты завидуешь популярности у народа господина Гару.
Мата Цзинду заставил себя рассмеяться.
– Ты честный человек, а я всегда ценил верных вассалов, которые говорят то, что думают, и готовы стеной стоять за своего лорда. Мы с господином Гару поняли друг друга, так что тебе не о чем беспокоиться.