Это была настоящая бойня. Половина солдат Западного Кокру погибли, так и не успев до конца проснуться или надеть доспехи. Остальные попытались оказать сопротивление, но тут же поняли, что следовало тренироваться с мечами, а не пилить деревья и тесать камни. Впрочем, жалеть было поздно.
Король Хуно схватил свой скипетр и гладкую новую печать Западного Кокру, вырезанную из нефрита, вскочил в карету и, торопясь как можно скорее покинуть Диму и вернуться в Сарузу, чтобы потребовать у короля Туфи оставшихся мятежников и отомстить за унизительное поражение, криками принялся подгонять возницу, чтобы поспешил.
Это несправедливо! Праведный гнев, который охватил его людей, должен был сделать их неуязвимыми. Значит, напрашивалось единственное объяснение: его предали, в войско затесались шпионы. Он потерпел поражение только потому, что у имперского генерала, жалкого коварного инвалида Намена, полно доносчиков. Получалось, что имевшихся «платков» недостаточно – нужны еще, всех цветов радуги.
– Да шевелись ты! – рявкнул Хуно на возницу, но тот и не думал подгонять лошадей кнутом, а, напротив, натянул поводья, чтобы они перешли на спокойный шаг, и повернулся лицом к королю:
– Меня зовут Тэка Кимо, я с островов Туноа.
Хуно, ничего не понимая, уставился на него. Вознице было около тридцати, татуировка на лице говорила о том, что его судили по закону Ксаны и приговорили к заключению за мошенничество.
– Я был среди тех, кто первым откликнулся на призыв к мятежу в Напи и присоединился к вам с герцогом Шигином. Ты и Дзапа Шигин угостили меня стаканчиком вина в ту ночь, когда мы одержали победу.
– Не смей говорить о Шигине так, будто он мне ровня…
Но Тэка его перебил:
– Мой брат заболел десять дней назад, но командир его сотни не позволил ему остаться в палатке, потому что все должны были строить для тебя дворец. Брат потерял сознание от полуденной жары, и сотник запорол его до смерти. Ты об этом знал?
Король Хуно никак не мог взять в толк, чего хочет от него этот человек, но зато заметил его оплошность:
– Ты должен говорить «ваше величество», когда обращаешься ко мне. А теперь поспеши: я хочу убраться отсюда как можно скорее.
– Сомневаюсь, что тебе это удастся, «твое величество», – усмехнулся Кимо и дернул поводья.
Карета резко остановилась, и Хуно вывалился наружу, а в следующее мгновение быстрым ударом меча Кимо отрубил ему голову.
– Теперь можешь мечтать о чем угодно. – Кимо выпряг одну из лошадей и вскочил на нее, даже не озаботившись седлом. – Что же до меня, я намерен следовать за настоящим героем.
Он повернул на восток и поскакал в сторону Сарузы, где Мата Цзинду, другой сын Туноа, уже ставший легендой, встретился с Рефироа.
– Мы уступаем первый раунд, Киджи. Не вызывает сомнений, что мы недооценили Марану и Намена.
– Вы двое и Фитовэо всегда недооценивали Ксану и смотрели на нее сверху вниз.
– Можешь радоваться, сколько угодно, братец, можешь даже раздуться от важности, как один из твоих воздушных кораблей. Громче всех смеется последний.
– Я всем сердцем рад вас видеть, – сказал король Туфи, встретив Фина и Мату Цзинду у ворот Сарузы. – Кокру отчаянно нуждается в настоящих полководцах.
Глава 17
Ворота Дзуди
Саруза и Дзуди, четвертый месяц четвертого года правления Праведной Силы
Неожиданное нападение Намена на Диму положило начало имперскому наступлению по всему южному берегу реки Лиру. Через несколько недель империя восстановила контроль над большинством городов, крупных и не очень, сдавшихся экспедиционным войскам Кримы и Шигина, и имперская армия двинулась в поход на юг, чтобы вернуть короне Кокру.
Большой военный совет в Сарузе, который собрал Туфи, король Кокру, уже несколько недель не мог прийти к единому решению.
Король Туфи оглядел зал совета и увидел послов Аму, Фасы, Римы и Гана, а также короля Хаана Косуги. Все они, в цветах королевств Тиро, сидели в формальной позе мипа рари на циновках, разложенных на гладком полу из толстой соломенной бумаги, выпрямив спины и равномерно распределив вес между коленями и пальцами ног.
– Мы должны начать с того, чтобы почтить память короля Джидзу, самого храброго из монархов островов Дара, – сказал посол Римы и промокнул глаза рукавом.
Все собравшиеся согласно закивали, а потом каждый поднялся, чтобы произнести замысловатую речь во славу жизни, полной отваги, и такой же смерти короля Джидзу. Король Туфи посмотрел на уменьшающийся уровень воды в водяных часах и попытался скрыть нетерпение, поскольку очень сомневался, что три недели назад любой из присутствующих, включая посла Римы, обратил бы внимание на короля Джидзу, если бы увидел в толпе нищих, но сейчас они вели себя так, будто знали его с самого детства.