Посол Фасы произнес самую длинную речь и множество раз повторил, что Фасу и Риму связывают «особые отношения». Король Туфи так старался не поддаться искушению и не закатить глаза, что у него разболелась голова. Примерно через час посол Фасы наконец сел.
– Спасибо за честь, которую вы сегодня оказали Риме, – поблагодарил собравшихся посол Римы, и голос его дрогнул. – Полагаю, теперь глава правительства Римы, которое находится в изгнании, – это я.
Это было сказано тихо, чтобы никто не посчитал его заявление недостойным.
Едва король Туфи собрался встать, чтобы поднять вопрос, который хотел обсудить с советом, слово снова взял посол Фасы:
– Мы также должны почтить память короля Западного Кокру Хуно. Пусть он и не отличался утонченными манерами… – Посол подмигнул послам Гана и Аму, и те захихикали. – Тем не менее его признал король Туфи, и Западный Кокру вошел в число великих королевств Тиро. Хуно Крима был простым неотесанным парнем из деревни, но без него наше восстание никогда бы не началось. И самое малое, что мы можем сделать, – это искренне почтить его память.
Туфи пришлось прогнать охвативший его гнев: надо было обсудить гораздо более важные вопросы – и ему требовалась поддержка этого идиота из Фасы.
Все собравшиеся начали снова по очереди вставать и высказывать неискренние соболезнования по поводу смерти короля Хуно. К счастью, их речи на сей раз были не столь пространными.
«Наконец-то», – подумал король Туфи и начал:
– Дорогие повелители Тиро, мы должны обсудить вопрос первостепенной важности – вторжение Танно Намена в Кокру…
Однако король Косуги не дал ему договорить.
– Туфи, не позволите ли высказаться пожилому человеку? Уделите мне минуту, пожалуйста.
Огромным усилием воли король проглотил окончание своей речи и кивком позволил Косуги продолжать, хотя и знал, что` тот собирается сказать. Несмотря на то что Хаан по-прежнему оставался во власти империи, навязчивой идеей Косуги являлась «территориальная целостность» Хаана. Эту песню он пел всякий раз, когда возникала возможность, но Туфи не мог заставить Косуги замолчать. Теоретически все королевства Тиро были равны, поэтому, несмотря на то что Хаан до сих пор не внес вообще никакого вклада в восстание, Туфи пришлось дать Косуги возможность высказаться перед большим советом.
– До меня дошли печальные вести, что армия Фасы воспользовалась тем, что Намен сосредоточил все свое внимание на Кокру, и заняла земли, которые по древнему и законному праву принадлежат Риме и Хаану, – сказал король Косуги.
– Ваше величество, я совершенно уверен, что вы ошибаетесь, – возразил посол Фасы. – Карты, выданные командирам нашей армии, были самым тщательным образом изучены с целью исправить старые ошибки, вследствие которых территории Хаана увеличены за счет Фасы. Но вы кое о чем мне напомнили. Я должен заявить протест Гану, чьи корабли постоянно вступают в конфликты с нашими рыбаками в районе островов Огэ. Они всегда принадлежали нам, а не Гану, что могут подтвердить все собравшиеся.
– Не думаю, что наши летописцы с вами согласятся, – заявил посол Гана. – На самом деле незаконный захват этих островов Фасой стал возможен только потому, что Ган был слишком занят, сражаясь с Ксаной более ста лет назад. И раз уж разговор зашел о древних ошибках, я считаю, что пришла пора Кокру поступить по справедливости и вернуть Гану острова Туноа.
Король Туфи потер виски в бесплодной попытке прогнать жуткую головную боль, от которой, казалось, у него вот-вот лопнет череп, и наконец с трудом выдавил:
– Уважаемые повелители Тиро, складывается впечатление, что вы думаете, будто империя уже ушла в историю и мы вернулись к прежним временам, когда Семь королевств постоянно ссорились друг с другом. Судя по всему, вы забыли, что имперская армия с каждой минутой все ближе, и либо мы отставим наши разногласия и выступим единым фронтом против врага, либо каждого из нас ждет судьба Римы и мы снова окажемся под гнетом Ксаны.
Послы и король Косуги некоторое время молчали, но вскоре зал совета снова наполнили их несмолкающие споры и претензии.
Король Туфи еще сильнее принялся тереть виски.
Фин Цзинду, который слушал все, что происходило в зале совета, стоя за дверью в коридоре, покачал головой и направился к выходу. У него было достаточно важных дел, и он не мог терять время.