В отличие от родственников, прежние товарищи Куни, те, что бежали вместе с ним разбойничать в горы Эр-Ме, а потом последовали за своим вожаком в Дзуди, где подняли мятеж, бурно приветствовали его возвращение. Во время его отсутствия некоторые были вынуждены подчиняться Досе, а те, кто открыто воспротивился его правлению, были заключены в тюрьму.
Среди таких оказался и Ото Крин, неуклюжий юноша, который привел Джиа в горы к мужу. Куни сразу же отправился в городскую тюрьму, открыл дверь сырой камеры и, помогая юноше подняться с соломенного тюфяка, сказал:
– Прости, что доставил тебе столько страданий! – Вытерев глаза рукавом, он поклонился Ото и добавил: – Мне стыдно, что на долю тех, кто меня поддерживал, выпало столько мучений. Я даю здесь и сейчас слово, что буду считать себя вашим должником до тех пор, пока не смогу одарить вас богатством и славой, коих вы заслужили.
Все его соратники, пришедшие вместе с ним в тюрьму, опустились на колени и поклонились в ответ:
– Господин Гару, не говорите так! Слышать это невыносимо!
…Мы пойдем за вами на вершину горы Киджи и на самое дно водоворота Тадзу!
…Боги благословили нас, дав нам такого великодушного повелителя, как вы!
Мата нахмурился, недовольный нарушением этикета: как Куни, занимающий столь высокое положение, может кланяться слуге вроде Ото Крина и почему простые крестьяне говорят такие глупости?
На лице Кого Йелу промелькнула улыбка, но тут же исчезла. Каждый раз, когда он видел нечто подобное, его не переставала поражать способность Куни устраивать политические спектакли. Он, разумеется, был тронут верностью парня, выбравшего тюрьму вместо предательства, но еще знал, как это использовать, чтобы укрепить свои позиции.
– А… госпожа Джиа здесь? – спросил Ото дрожащим голосом.
Куни положил ему руки на плечи:
– Спасибо тебе, Ото, за то, что ты к ней так замечательно относишься. Госпожа Джиа осталась в Сарузе, здесь слишком опасно… в ее положении.
– Ой, – выдохнул Ото, не в силах скрыть огорчения.
– Не расстраивайся, – проговорил Куни и рассмеялся. – Почему бы тебе не написать ей письмо? Вы ведь дружили, когда мы прятались в горах Эр-Ме. Я уверен, она будет рада получить от тебя весточку.
Куни и Мата разослали послания, где говорилось, что все солдаты, входившие в экспедиционные войска Кримы и Шигина, которым посчастливилось остаться в живых, будут с радостью приняты в Дзуди. Маленькие отряды, бродившие по Кокру после падения Диму, услышали призыв, и вскоре к пяти тысячам воинов Сарузы присоединилось еще три тысячи.
– Рат, ты правда хочешь вернуться в армию? – спросил Дафиро брата. – Мы могли бы продолжать разбойничать в горах, а воюют пусть аристократы.
До Дзуди было совсем недалеко. Они стояли на холме, где Куни с друзьями устроил пикник несколько дней назад.
Бегство из Диму было настоящим кошмаром. Дафиро и Рат сражались, как могли, в темноте и хаосе, воцарившихся в городе, потом, сообразив, что битва проиграна, спрятались в подвале дома богатого купца. Дождавшись, когда победители разграбят Диму, они сумели покинуть город, забравшись в одну из телег, на которых вывозили трупы, чтобы похоронить за воротами.
– Ма и па не хотели бы, чтобы мы стали разбойниками, – упрямо пробормотал Рато.
Дафиро ничего не ответил – вздохнул. У брата остались более теплые воспоминания о матери. После того как их отец умер в Великих туннелях, имперские сборщики налогов начали преследовать семью и требовать компенсации за то, что император лишился работника в его лице. Не в силах справиться с горем и отчаянием, мать начала пить. Сердце Дафиро разрывалось, когда по утрам, протрезвев, она со слезами на глазах просила прощения, а к концу дня снова напивалась до бесчувствия. Дафиро изо всех сил старался оградить Рата от подобных мерзких картин.
Теперь же у них вообще никого не осталось.
– Я хотел бы встретиться с императором Эриши и спросить, почему наш па не вернулся домой и почему его люди не оставили нас в покое, а продолжали мучить. Мы же никому не мешали, старались держаться в сторонке и сами зарабатывали себе на жизнь, – шепотом сказал Рато и с трудом сглотнул.
– Хорошо, – проговорил Дафиро, хотя и считал, что это глупо. – Давай пойдем к герцогу Дзуди и генералу Цзинду.
– Слушай, а мы ведь один раз видели генерала Цзинду. Я знаю, это он был тем таинственным всадником на коронации короля Хуно. Помнишь, он еще над ним потешался и назвал его обезьяной?
Дафиро фыркнул, вспомнив тот день.
– Рядом с таким господином можно сражаться, – продолжал Рато. – Он ничего не боялся, а когда лучники короля попытались его застрелить, вмешался сам Фитовэо.