– Кажется, она сегодня отпустила слуг, – прошептал он, пройдя к лестнице, ведущей вниз. – Плохой знак… Слушай! Сама она не спит: это ее шаги там, в гостиной. Видишь – я был прав, она их ждет…
И от слов этих, произнесенных совершенно равнодушным голосом, повеяло чем-то пугающим, как будто там, внизу, затаилась огромная ядовитая змея, поджидающая добычу. Быть может, произнеси Ашвин их как-то по-другому – Эли бы решила, что он от волнения наговаривает на госпожу Кларизу, вменяя ей в вину всего лишь совпадение, но обвинение было произнесено так бесстрастно и уверенно, что не приходилось сомневаться: Ашвин знает гораздо больше о темной стороне человеческой души и о предательствах, чем она сама.
– Ты все равно должен бежать! – с горячностью сказала Эли.
– Бежать… – повторил Ашвин с горечью. – Всю свою жизнь я от кого-то бегу – и никто не объясняет, что за опасность мне грозит. Только повторяют: тебя хотят убить, тебя непременно убьют, если найдут… Это так утомляет! – и он, тихо и мрачно засмеявшись, повернулся, направляясь обратно в свою комнату.
Эли ничего не оставалось, кроме как тихонько последовать за ним.
– Что?.. Но почему?! – она, ничего не понимая, заговорила, лишь когда затворилась дверь, вряд ли способная защитить от ночных непрошеных гостей. – Неужели ты собираешься просто ждать, когда за тобой придут?
– Ты ничего не понимаешь, лесная девочка, – промолвил Ашвин, усевшись у давно остывшего камина и уставившись в пустоту. – Ты не знаешь, каково это – жить скрываясь. С каждым годом все меньше рядом близких людей – они исчезают, выполнив свой долг или презрев его. Ты не имеешь права ни на миг позабыть, что вокруг тебя смыкается круг и всюду подстерегают враги… Еще никто не говорит правды, лишь предупреждают, что тебе уготована особая судьба, и передают из одних верных рук в другие…
– «Особая судьба»! – с отвращением вскричала Эли, не сдержавшись. – Хуже напасти не бывает!..
– Странно, – Ашвин хмыкнул, – обычно все говорят, что особая судьба – редкий и ценный дар…
– Только не я, – сказала Эли решительно. – Я знаю цену таким дарам – и она очень высока!
– Но не всегда от них можно отказаться. Иногда нужно просто принять свою судьбу… – грустно сказал Ашвин и вновь притих, глядя на золу.
– Вот уж не соглашусь! – пылко воскликнула Эли, немного обиженная тем, что Ашвин считает, будто она ничего не понимает в предназначении, роке и особых дарах. – Да с чего ты взял, что это твоя судьба? Кто тебе про нее сказал – какая-то зловредная фея?
– Фея?! – переспросил порядком удивленный Ашвин. – При чем тут детские сказки? Я говорю о действительности, где не бывает никаких чудес. Разве ты не видишь – рядом со мной из верных людей оставалась одна Клариза, да и та меня предала… Куда бежать? Зачем? Я устал от всего этого и не вижу более смысла уходить от судьбы. Пусть приходят за мной и делают то, что им угодно. Быть может, я хотя бы узнаю, от чего я скрывался все эти годы…
– Ох, ну хоть тут обошлось без феи, – пробормотала Эли, пропустив мимо ушей почти все его остальные доводы. – Раз тебя никто не проклял – уже хорошо! Мне ли не знать… Из того, что ты сказал, я все равно не поняла – отчего ты не можешь сбежать? Оставь тетушку, раз она к тебе так дурно отнеслась, и спасай свою жизнь!
Ее простой совет застал Ашвина врасплох. Он не знал, что возразить, однако и согласиться не мог: воспитанный в одиночестве, недоверии и недомолвках, привыкший повиноваться некой высшей воле, спасающей его от таинственной опасности, он не представлял, каково это – полагаться на самого себя в принятии решений. И то, что для Эли казалось очевидным, для него было совершенно чуждым и непонятным.
– Но я буду… один! – наконец сказал он с некоторой озадаченностью.
– Зато ты будешь жив!
– Я не знаю, куда мне идти, – взгляд Ашвина стал немного виноватым и смущенным, но даже это было куда лучше, чем прежние покорность и безразличие.
– Как будто раньше ты это знал!
– Мне говорили, что придет время и мне расскажут правду о моей особой судьбе, а до того…
– Ашвин! – Эли, ощутив прилив храбрости, схватила его за руки и притянула к себе так близко, как только могла, и в висках у нее застучала жаркая кровь. – Послушай меня! Возможно, никакой особой судьбы нет. Представь, что все это был обман, морок, и ты с этой минуты волен жить так, как тебе хочется, – не ожидая, когда тебе поднесут предназначение на блюдечке! Разве жизнь твоя станет пуста и бессмысленна, если из нее вычесть слова каких-то странных людей, которые даже не объяснили тебе, что имеют в виду?