Фею, казалось, тоже не на шутку удивило это: она взмахнула своими тонкими темными руками, глаза ее полыхнули, губы дрогнули – и девушка вновь задохнулась, не успев договорить.
– Я принц? – потрясенно пробормотал Ашвин, не глядя ни на тетушку, ни на фею, ни на Эли. – Принц?!
– Ох, Ашвин! – госпожа Беренис, потеряв остатки самообладания, то пыталась говорить с притворной лаской, то рычала от злобы. – Не слушай ее, она вновь лжет!.. Мерзкая, подлая девчонка! С чего бы ей вообще лезть не в свое дело?! С чего бы ей знать о том, что ее вовсе не касается?.. Милый мой мальчик, послушай меня… я желаю тебе добра… я твой друг… Вот, попробуй-ка это яблоко! – И она подсунула Ашвину сочную дольку, еще хранившую холод прикосновения феи. – Правда же, вкуснее ты ничего не пробовал? Не слушай девочку, забудь о ее словах…
Но даже яду, сочившемуся из-под пальцев тетушки Беренис, было не под силу прогнать мысли, от которых щеки Ашвина запылали, а глаза заблестели, – и блеск этот отчего-то заставил тетушку смолкнуть, а фею – сгорбиться и отступить.
– Но если я принц, – медленно рассуждал вслух он, ни к кому не обращаясь, как будто услышанное волшебным образом перенесло его далеко-далеко из гостиной лесного домика в пустыню, где ясно слышен только собственный внутренний голос. – Если я принц, как бы странно это ни звучало… Странно и смешно! Поверить не могу, что говорю это вслух. Я принц!.. – тут он негромко и удивленно рассмеялся, но тут же сам оборвал свой смех. – Это действительно многое объясняет… Хотя мне и в голову прийти не могло, что все эти тайны столь значительны! Я был всегда уверен, что обычнее меня человека в мире нет… Мне даже никогда не хотелось знать, отчего господин Эршеффаль так переживает обо мне и зачем вынуждает прятаться ото всех… Впрочем, плевать! Это все неважно! Важно другое… Если я в самом деле принц, то… то… выходит, в том проклятии могло говориться обо мне… Ведь обо мне же! Ох, Эли! – И он посмотрел на девушку, не зная, что чувствует – самое пронзительное счастье в своей жизни или же самую горькую печаль. – Эли…
– Будь проклят длинный язык этой девчонки! – прошипела тетушка Беренис, обретя дар речи и вместе с ним – прежнюю свирепость. – Она снова все испортила! Я так и знала, что все эти волшебные штучки не слишком-то надежны! – И она пренебрежительно взмахнула рукой в сторону феи, отчего та съежилась еще сильнее и, казалось, превратилась в сгусток злой обиженной черноты. – Впрочем, обещанное я получила, и на том спасибо. Мальчишка здесь, в моих руках, а большего мне и не надо. Довольно упрашиваний и хитростей! Нам следует как можно быстрее возвращаться – трон не может пустовать долго… Ашвин! – От ее окрика юноша вздрогнул и с усилием оторвал взгляд от Эли. – Не будем тянуть время! Мое предложение остается прежним: одна из моих дочерей выйдет за тебя или…
– Или?.. – Ашвин смотрел на госпожу Беренис с недоверчивым страхом: он с самого начала не сомневался, что заботливая тетушка опаснее змеи, но все же в глубине души надеялся на некое подобие милосердия в ее душе – и совершенно зря.
– Или я прикажу убить девчонку, раз уж ты о ней так печешься, – коротко ответила тетушка, чье лицо вновь стало жестким и суровым; надо сказать, прежнее выражение притворной сердечности подходило ему куда меньше. – Не буду скрывать, это доставит мне огромное удовольствие! Соплячка только и делала, что совала нос не в свое дело и путалась у меня под ногами…
Ее спутники, до той поры покорно и тихо ожидавшие своего часа, с готовностью шагнули вперед, показывая, что исполнять подобные приказы им не в новинку. Вот уж кому не было дела ни до чудес, ни до волшебства, – и, как показалось Ашвину, они ровным счетом ничего удивительного в происходящем не заметили. А может, им и не полагалось до поры до времени ничего видеть и слышать – кто знает?
Эли, скованная чарами так же надежно, как и Ашвин, упрямо вздернула подбородок, показывая, что не станет просить пощады. Но взгляд ее был мертв и пуст; уж ей-то было понятно лучше всех: что бы юноша сейчас ни выбрал – ей не спастись.
Вновь фея расхохоталась, теперь уж громко и насмешливо, – и стало ясно, что ей весьма по нраву происходящее.
– Впервые мне повстречался человек, с которым приятно иметь дело! – воскликнула она, вновь выпрямляясь в полный рост, раскидывая черные руки-крылья и заполоняя звездной тьмой гостиную. – Пожалуй, мне нравится мир смертных! Люди не настолько уж слабы и скучны, как мне показалось вначале… Славная Беренис, мне стоит, пожалуй, поблагодарить тебя! Твоя сущность оказалась настолько черной, что ей по силам довершить то, с чем не могло сладить даже мое волшебство. Быть может, ты и сама стала частью моей магии, приспособившейся к законам этого мира, – кто знает…