Наконец ее взгляд устремляется на меня, и она в замешательстве склоняет голову набок.
– Элай Мэддисон, – объясняю я. – Его семья живет в этом здании, в пентхаусе. Но у них лифт на ремонте. – Я показываю на частный лифт в другом конце вестибюля, ведущий на этаж Мэддисонов. Тот самый, которым я пользуюсь, чтобы избежать подобных столкновений.
На лице Стиви отражается понимание.
– У его жены темно-рыжие волосы?
Фирменный цвет Логан.
– У Логан? Да.
Стиви кивает с таким видом, как будто все кусочки головоломки сложились для нее воедино.
– Итак, очевидно, что это ты следишь за мной, – подытоживаю я.
– Я здесь живу, – усмехается она. – Может, тебя кто-то и преследует, но уж точно не я.
– Конечно, милая, – отмахиваюсь я, не веря ей.
Не хочу показаться богатеньким придурком, но иметь квартиру в этом здании, как и мою квартиру в здании через дорогу, стоит целого состояния. Она – стюардесса. И я сильно сомневаюсь, что она зарабатывает достаточно, чтобы здесь жить.
– Какого черта ты продолжаешь называть меня «милая»?
Злой смешок срывается с моих губ. Я думал, она умнее.
– А ты до сих пор не поняла?
– Не поняла что?
– Это мое прозвище для тебя. Своего рода ирония. Я не уверен, что в тебе есть хоть что-то милое, милая.
Она на мгновение задерживает на мне взгляд, обдумывая свой ответ. Будь на ее месте другая, я бы ожидал, что меня обругают или, может быть, даже отшлепают, но только не Стиви. В этом смысле она своего рода темная лошадка. Одинаково хорошо может и выслушивать, и выдавать дерьмовые высказывания.
Вместо негативной реакции с ее губ срывается неконтролируемое хихиканье, грудь вздымается.
– О, на самом деле это довольно точно подмечено.
Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моем лице при виде этой безумной девушки, которая одета как бездомная и стоит, неспособная сдержать истерический хохот посреди этого белоснежного вестибюля на мраморном полу.
Она здесь выглядит совершенно неуместно, и мне это чертовски нравится.
– Ну ты и засранец, – смеется она.
– Я знаю, – улыбаюсь я в ответ.
Жду, когда она переведет дыхание, и снова спрашиваю:
– Ладно, а теперь скажи, что ты здесь делаешь?
Она глубоко вздыхает, на ее губах все еще играет улыбка.
– Я тебе уже говорила. Я здесь живу. Ну, здесь живет мой брат, а я живу с ним.
– Твой брат? Кто твой брат?
Я чувствую, что должен бы его знать. Этот город большой, но не настолько. Любой, кто может позволить себе жить в этом комплексе, – или богатый повеса, или спортсмен, тратящий в год миллионы долларов.
– Ты его не знаешь, – отмахивается Стиви. – Мне нужно идти. Спокойной ночи.
Она проскальзывает мимо меня, стремительно выскакивая за двери вестибюля. Я смотрю, как она уходит, и задумчиво оглядываюсь на лифт. Сегодня вечером я собирался встретиться с Мэддисоном и Логан и закатить у них на террасе поздний праздничный пир, раз уж дождь прекратился.
Но вместо этого я ловлю себя на том, что разворачиваюсь и выбегаю из вестибюля, чтобы погнаться за стюардессой, которая, кажется, одержима желанием от меня сбежать.
– Подожди! – кричу я, вырываясь из парадного входа.
Она останавливается как вкопанная и поворачивается в мою сторону, выглядя чертовски растрепанной, и я понятия не имею, зачем я погнался за этой девушкой.
– Куда… э-э. Куда ты направляешься? Уже за полночь.
Почему мне не все равно – вот вопрос получше.
Стиви бросает взгляд в том направлении, куда направляется.
– Просто у меня есть дело.
– Где? – Опять же, какого черта меня это волнует? – Чикаго – небезопасный город, чтобы бродить по нему в одиночку ночью.
– Это всего в квартале отсюда. Со мной все будет в порядке.
Стиви отворачивается от меня, поспешно продолжая свой путь.
Разочарованно закатив глаза, я пускаюсь трусцой, чтобы ее догнать, и мягко хватаю за локоть, поворачивая лицом к себе.
– Стиви, подожди.
Когда она поворачивается, мои пальцы скользят по светло-коричневой коже и мягко удерживают ее за предплечье.
Она опускает взгляд на мою руку, а потом смотрит на меня.
– Да?
Да, Эван, что? Что, черт возьми, ты собираешься сказать? Почему ты продолжаешь гнаться за этой цыпочкой, которая явно хочет от тебя сбежать?
Я убираю руку с ее предплечья, пытаясь сформулировать предложение. С тех пор как я познакомился с этой девушкой, мне доставляло огромное удовольствие трепать ей нервы и доводить ее до бешенства. Однако сегодня вечером меня это больше не привлекает, и я не могу связать и пары слов.