Онъ еще быстрѣе заходилъ по комнатѣ, потирая себѣ лобъ.
— Вотъ-то бѣда, вотъ бѣда! — охала Аглая Ивановна. — Правъ ты, голубчикъ, правъ, не слѣдъ мнѣ позорить тебя. Ужъ лучше умру съ голода, а въ богадѣльню не стану проситься. Ахъ, бѣда какая! Нѣтъ, ужъ я порядокъ знаю, нр оконфужу тебя. Лучше съ голоду поколѣю. Мнѣ, старушонкѣ, что! Туда и дорога!
— Зачѣмъ же умирать съ голода… я помогу… — сказалъ смягченнымъ голосомъ тронутый Петръ Васильевичъ. — Это мой долгъ…
— Ангелъ, ангелъ, дѣлай, какъ знаешь! — воскликнула Аглая Ивановна, ловя его руку для поцѣлуя.
— Не надо, не надо, что вы! — отдернулъ руку Петръ Васильевичъ.
Аглая Ивановна поцѣловала его въ плечо.
— Я вамъ дамъ двадцать рублей въ мѣсяцъ, — сказалъ онъ. — Какъ-нибудь устроитесь… ну, а тамъ посмотримъ…
— Двадцать рублевъ! Охъ, голубчикъ, разорю я тебя, старушонка несчастная, совсѣмъ разорю….
Послѣдовали новые поцѣлуи въ плечо. Петръ Васильевичъ былъ доволенъ, что могъ помочь старухѣ. Добрыя дѣла всегда пробуждаютъ благодушное настроеніе. Петръ Васильевичъ даже разсуждалъ, что онъ обязанъ помогать теткѣ, такъ какъ, не будь его, она попросилась бы въ богадѣльню, добилась бы гдѣ-нибудь вспомоществованія.
Черезъ два дня Аглая Ивановна помѣстилась въ комнатѣ отъ жильцовъ и сразу сошлась со всякимъ бабьемъ, лившимъ по сосѣдству. Знакомства сводила она быстро съ первыми встрѣчными людьми, не гнушаясь ни дворникомъ, ни кухаркой, ни побирушкой. Она даже любила знакомыхъ «изъ простыхъ», такъ какъ имъ она называла себя «помѣщицей», «дворянкой», чуть не вдовой генерала. Здѣсь она узнала многое, а между прочимъ и то, что въ Петербургѣ деньги можно вносить «на книжку» въ сберегательную кассу и что на нихъ идутъ проценты. Скопить денегъ — зга мысль засѣла ей въ голову, и безграмотная женщина стала цѣлыми днями высчитывать, сколько у нея будетъ «рублевъ», если она снесетъ въ сберегательную кассу пять «рублевъ» нынче, да пять «рублевъ» черезъ мѣсяцъ, да еще пять «рублевъ» черезъ мѣсяцъ; потомъ у нея шли расчеты, сколько «працентовъ» на пять «рублевъ» въ мѣсяцъ ей дадутъ и сколько «працентовъ» пойдетъ на эти «праценты».
— А вотъ, коли у кого двѣсти рублей есть, — говорили ей между тѣмъ старушонки: — такъ тотъ, матушка, выигрышный билетъ можетъ купить, на него — и процентъ идетъ, и выигрышъ въ двѣсти тысячъ идетъ. Каждый годъ, значитъ, это лотерея идетъ и кому присудятъ, тотъ и получитъ. Въ прошломъ году солдатъ выигралъ да только съ радости запилъ и повѣсился.
— А сколько рублевъ въ мѣсяцъ надо вносить, чтобы двѣсти рублевъ было черезъ годъ? — спрашивала Аглая Ивановна.
— Да почитай, что всѣ двадцать, — отвѣтили ей.
— Охъ, не могу родныя! Охъ, не могу, голубушки! — застонала она. — А коли пятнадцать откладывать — двѣсти не выйдетъ?
— Нѣтъ, матушка, больше году ждать надо.
— Охъ, не могу, двадцати откладывать, не могу!
Но отъ мысли отложить двѣсти рублевь она, тѣмъ не менѣе, не отказалась и начала отказывать себѣ во всемъ, чтобы скопить эти деньги.
Прошло мѣсяцевъ пять или шесть, какъ вдругъ Петръ Васильевичъ получилъ записку:
«Ваше превосходительство, тетенька ваша находится въ болезни и просятъ васъ простица съ нею.
За симъ имѣю честь быть по порученію ихъ квартирохозяйка
Овдотя Силина».
Петръ Васильевичъ поскакалъ къ теткѣ и нашелъ ее въ очень плохомъ положеніи. Она едва говорила. Уголъ, занимаемый ею, былъ тѣсенъ и сыръ.
— Зачѣмъ вы перебрались изъ свѣтлой комнаты сюда? — спрашивалъ ее Петръ Васильевичъ.
— Охъ, батюшка, средствъ не хватало платить! Охъ, жить я не умѣю! — стонала тетка. — У дяденьки твоего, какъ у Христа за пазухой, жила, ничего-то не знала, все-то готовое было, разсчитать теперь ничего не умѣю… Прежде все крестьяне тебѣ и принесутъ, и сдѣлаютъ. А тутъ мужикъ — грабитель, за все-то содрать норовитъ…
— Вы звали доктора? — спросилъ Петръ Васильевичъ.
— Охъ, нѣтъ… Охъ, заплатить нечѣмъ! — стонала больная.
Петръ Васильевичъ приказалъ послать за докторомъ.
— Пожалуйста, только переведите больную въ другую комнату, а то неловко принять здѣсь доктора, — сказалъ онъ хозяйкѣ. — Я заплачу, сколько будетъ нужно…
— Хорошо, батюшка, хорошо! — засуетилась квартирная хозяйка.
Докторъ пріѣхалъ, осмотрѣлъ больную и сказалъ, что у нея сильный упадокъ силъ и малокровіе отъ недостатка питанія и отъ плохого помѣщенія.
Петръ Васильевичъ заѣхалъ на другой день справиться о результатѣ докторскаго посѣщенія.