— А какая она, смерть? — поинтересовалась Озма. Она всегда задавала призракам этот вопрос, но еще ни разу не получила вразумительного ответа.
«Откуда я знаю! — огрызнулся констебль. — Меня же целыми днями носят в кармане. Я пью затхлую кровь забитого скота с рынка. Я думал, после смерти меня ждет слава, или прекрасные распутные дьяволицы с бархатистой на ощупь грудью, или большой зал, полный богов, собравшихся, чтобы судить меня».
— Скоро все будет по-другому, вот только Зилла покончит со своими делами в Бриде, — сказала Озма. — А потом мы поедем домой. Там тебе будет и слава, и мой карман будет выстлан лавандой и шелком. Зилла будет пользоваться популярностью, и когда мы поедем по улицам на своей карете, все будут ей кланяться. Матери будут пугать своих детей байками о Зилле, а короли будут вымаливать у нее хоть один поцелуй. Но она будет любить только меня.
«Ты думаешь, будто твоя мать — шантажистка, воровка и убийца, — сказал констебль. — И поэтому восхищаешься ею».
— Но она такая и есть! — возразила Озма. — Уж я-то знаю, кто она!
Констебль ничего не ответил. Только усмехнулся. Они не разговаривали несколько дней, но потом Озма смягчилась и предложила ему в знак примирения выпить ее крови. Всего одну-две капли. Ей даже льстило, что он предпочитал ее кровь.
Следить за тем, чтобы в доме леди Фрэликс не было призраков, оказалось тяжело. Озма однажды поделилась этой мыслью с хозяйкой, когда принесла ей завтрак. В то утро Зилла и Джемма ушли в храм — если верить тамошним священникам, недавно одна из статуй богов в том храме открыла нарисованный рот и пожаловалась на погоду. Поговаривали, что это чудо.
— Твоя мать хочет, чтобы я отпустила всех своих птиц, — сказала леди Фрэликс. — Сначала духов, а теперь птиц. Она говорит, что держать живность взаперти жестоко.
Что-то совсем непохоже на Зиллу. Эта новая Зилла в последнее время стала раздражать Озму. Одно дело притворяться добропорядочной, и совершенно другое — быть ею целиком и полностью.
— В некоторых местах выпускать птиц на волю считается священным ритуалом, — сказала леди Фрэликс. — Люди выпускают их в праздничные дни, чтобы порадовать богов. Возможно, я должна последовать их примеру. Быть может, твоя мать права.
— Почему призраки возвращаются сюда снова и снова? — спросила Озма. Духи интересовали ее куда больше, чем птицы. Какой от птиц толк? Только и делают, что едят, гадят и шумят. — Что вы сегодня наденете?
— Розовый халат, — ответила леди Фрэликс. — Если ты одолжишь мне на денек своего призрака, я подарю тебе одно из своих платьев. Любое, какое выберешь.
— Все равно Зилла его отберет и отдаст беднякам, — буркнула Озма. А потом добавила: — Как вы узнали, что я девушка?
— Я старая, но не слепая, — сказала леди Фрэликс. — Я все вижу. Призраков и девчонок. Разные потерянные вещицы. Тебе не следует всегда ходить в мальчишеском платье, милочка. Даже таким пронырам, как ты, время от времени нужна правда.
— Если захочу быть мальчишкой, то и буду, — отрезала Озма. Она вдруг осознала, что даже мысленно уже не называет себя Озмой. Она стала Озеном, который важно прохаживался по улицам и заигрывал с девушками, чьи ноги были длиннее, а грудь не нуждалась в заматывании.
«Лучше будь девушкой, — раздался из кармана приглушенный голос констебля. — Когда ты мальчишка, у тебя становятся слишком тощие бедра. И мне не нравится, как меняется твой голос. Раньше он был куда милее и певучее».
— Ой, да замолчи ты! — сердито рявкнула Озма. — Мне за всю жизнь не приходилось слышать большей чуши!
— Ты избалованное дитя, но мое предложение остается в силе, — сказала леди Фрэликс. — Вернемся к этому разговору, когда ты будешь готова снова стать девушкой. А теперь давай спустимся вниз и займемся моей коллекцией. Мне нужен кто-нибудь с ловкими пальцами. Мои старые руки слишком трясутся. Ты мне поможешь?
— Если вам будет угодно, — сказала Озма без должной почтительности. Она помогла леди Фрэликс выбраться из постели и облачиться в халат, а потом расчесала остатки старухиных волос. — Сколько вам лет?
— Не так много, как твоей матери, — ответила леди Фрэликс и рассмеялась, заметив недоверчивое выражение на Озминой мордашке.
В комнате, где хранилась коллекция леди Фрэликс, не было дверей, но Озма была уверена, что уже видела эту комнату. Здесь, за несуществующей дверью, прятались четыре или пять призраков. Все они мялись на пороге, словно приклеились к нему,