Потом Ли с книжкой снова идет к колесу обозрения. Она не уверена, что понимает мотивы Клементины, например, почему Клементина продолжает надеяться, что Кэйбл в конце концов заметит ее. Ли никогда ни на кого так не западала и даже не уверена, что хотела бы. Она читает до тех пор, пока не настает время звать коз на ужин. Бад и Морин возвращаются с прогулки, по-прежнему обсуждая трудности взаимопонимания между Морин и ее новым парнем. Иногда Ли думает, а не влюбилась ли часом Бад в Морин? Бад так на нее посматривает… Правда, Морин все равно этого никогда в жизни не заметит.
Додо тем временем приготовила большую тарелку салата с макаронами, намазала чесночный хлеб козьим маслом и налила охлажденного чаю. Когда тарелки оказываются вымыты и высушены, девочки дружно помогают Додо делать попкорн, который, как выясняется, предназначен вовсе не им. Он для коз.
Прошерстив скудную коллекцию принадлежащих Додо фильмов, они останавливают свой выбор на «Лоуренсе Аравийском».
— Но он идет четыре часа. Вы не успеете посмотреть его целиком! — говорит Додо.
— Да мы его уже смотрели, — заверяет ее Бад. — Раза четыре, не меньше. Не досмотрим — так и ничего страшного. К тому же, мне кажется, это как раз подходящий фильм для коллективного просмотра со стадом коз. Лучше было бы, разве что если б вы держали верблюдов.
— Да и концовка там все равно несчастливая, — говорит Ли, и Морин согласно кивает.
Козы успели расправиться с попкорном еще до того, как зазвучала вступительная музыка и на экране показались титры. Они скакали с кресла на кресло, не спускаясь на пол, и громко блеяли. Вот почему солидные кинотеатры не приветствуют, чтобы зрители брали с собой коз. Додо оставила дверь в хлев открытой, чтобы козы могли входить и выходить, когда им заблагорассудится.
— Они всегда в полнолуние немного сходят с ума, — говорит Додо. — Маленькие террористки. Маленькие чудовища.
— Эй! Нельзя это есть! — возмущается Ли, и выдергивает книгу из-под носа у нубийской козы. Коза отвечает ей шаловливым взглядом.
— И как книга? Хорошая? — спрашивает Додо.
— Пока трудно сказать, — отвечает Ли. — Я еще не закончила. А вот Бад уже прочитала.
Бад издает утвердительное мычание. Она обирает клочья вылезшей шерсти с боков беременной козы ламаншской породы.
— Ну так, серединка на половинку. Главная героиня без ума от одного парня и из-за этого вытворяет всякие глупости, а в конце…
— Стой! — кричит Ли. — Я ведь до конца еще не дочитала!
— Схожу сделаю еще попкорна, — объявляет Додо. — Кто-нибудь чего-нибудь хочет? — Козы следуют за ней по пятам.
— Здорово, правда? — говорит Морин. Она подходит, наклоняется над креслом Ли и крепко обнимает подругу. — Здесь так здорово. Как так получилось, что ты раньше никогда нас сюда не привозила?
— Не знаю, — пожимает плечами Ли. — Но теперь-то мы здесь.
— Можно, мы еще как-нибудь приедем сюда? — спрашивает Морин. — Только уже с Никки. Мне ее жалко, сидит там одна, пока мы тут развлекаемся. И «Лоуренса Аравийского» пропустила…
— Теперь со стереозвуком и с козами! — произносит Бад, как в рекламе. Она развалилась на широком сиденье-диване, и Ли не может разглядеть выражение ее лица. Виден только затылок.
— А как насчет Зигани и Парси? — спрашивает Ли. Морин опускает голову ей на плечо. Дует в волосы. Ее дыхание отдает чесноком и козьим сыром. — Не надо, Морин!
— Они, конечно, не то же самое, что козы, — говорит Бад. — Зато их двое, значит, тоже стерео.
— Все-таки странные они какие-то, — произносит Морин. — Мне не понравилось, как пахнет у них в доме.
— А мне не нравится, как пахнет у тебя изо рта, — парирует Ли.
— Нам стоило таких трудов все это организовать, а Зигани, кажется, совсем этого не ценит. Мы могли проделать с ними что-нибудь действительно жестокое, но Бад пришла в голову отличная идея, вот только зря мы потратили ее на Зигани. К тому же, я просто хочу, чтобы в следующий раз мы приехали сюда без них. Ты, я, Бад и Никки. И больше никого, — Морин встает и принимается играть с волосами Ли.
С другого сиденья доносится голос:
— Согласна.
— Ну что я пропустила? — спрашивает Додо, входя в хлев. Вслед за ней, блея и толкаясь, втекает целый поток коз.
— Томас Эдвард Лоуренс на своем мотоцикле только что вылетел с дороги в кювет и был смертельно ранен, — пересказывает Бад. — А потом его отвезли в Каир.
Морин, которая от жалоб получает не меньшее наслаждение, чем от всего остального, с удовлетворением произносит: