В другой серии Лиса похитила волшебное снадобье у «Норн»[11] — пророческой женской музыкальной группы, которая гвоздь программы в кабаре на бельэтаже Свободной народной библиотеки Древа Мира. Она случайно вспрыснула себе это снадобье, забеременела и родила клубок змей, показавший ей точную полку, где библиотекари-ренегаты упрятали старую и ужасную колдовскую книгу, которая не была переведена, пока Лиса не попросила змей о помощи. Змеи сплетались и извивались на земле, выписывая слова, буква за буквой, своими телами. Переведя для Лисы книгу, они зашипели и испарились. Сначала они превратились в огненные линии на земле, а после и вовсе исчезли. Лиса плакала. Это был единственный раз, когда она плакала, за все время. Она вовсе не похожа на принца Винга. Принц Винг — рёва-корова.
В «Библиотеке» персонажи никогда не возвращаются, если умирают. Как будто умирают по-настоящему. Поэтому, возможно, Лиса в самом деле умерла и в самом деле не вернется назад. В «Библиотеке» болтается пара привидений, но они всегда были привидениями, с самого начала сериала. Нет ни злобных поддельных двойников, ни вампиров. Но однажды, хотелось бы надеяться, злобные поддельные двойники возникнут. Кто же не любит злобных поддельных двойников?
— Мама сказала, что ты обо мне написал, — говорит Джереми. Мать до сих пор в гараже. Он чувствует себя теннисным мячиком в игре, где игроки любят его очень-очень сильно, даже когда швыряют, и отбивают, и посылают назад и вперед, назад и вперед.
Отец говорит:
— Она сказала, что не будет говорить тебе, но, думаю, рада, что сказала. Прости, Микроб. Есть хочешь?
— Она собирается в Лас-Вегас на следующей неделе. Хочет, чтобы я с ней поехал, — говорит Джереми.
— Знаю, — говорит отец, до сих пор не выпуская из рук кастрюлю с перевернутой пиццей. — Постарайся не беспокоиться об этом. Думай об этом как о приключении.
— Мама говорит, что все это глупости. Дашь прочесть книгу про меня? — говорит Джереми.
— Нет, — говорит отец, в упор глядя на Джереми, — я ее сжег.
— Правда? — говорит Джереми. — И компьютер тоже сжег?
— Компьютер не сжег, — говорит отец, — но прочесть ты не можешь. Она все равно была плохая. Хочешь, посмотрим вместе «Библиотеку»? Будешь есть эту проклятую пиццу? Я, может, никудышный отец, но хороший повар. И если ты любишь меня, то с благодарностью поешь проклятую пиццу.
И вот они сидят вдвоем в оранжевом кресле, Джереми ест пиццу и, в компании отца, во второй с половиной раз смотрит «Библиотеку». Таймер отключает свет в гостиной, и принц Винг опять убивает Лису. И тогда Джереми идет в постель. Отец отправляется писать или жечь написанное. Все равно. Мать до сих пор в гараже.
На столе Джереми клочок бумаги с телефоном. Он мог бы при желании позвонить в телефонную будку. Когда он набирает номер, раздаются длинные гудки. Джереми сидит в темноте на кровати и слушает их. Когда ему почти надоело, кто-то берет трубку. Этот кто-то молчит, и Джереми говорит:
— Алло? Алло?
Кто-то дышит в телефон на другом конце провода. Кто-то говорит мягким, музыкальным, тонким голосом:
— Сейчас я не могу говорить, дитя. Перезвони позже, — и вешает трубку.
Джереми снится, что он сидит рядом с Лисой на диване, который его отец оббил паучьим шелком. Отец похитил паутину из торговых центров для гигантских пауков. Из своих собственных книг. Это магазинная кража или автоплагиат? Диван мягкий, серый и чуточку клейкий. По обе стороны от него сидит по Лисе. Правую Лису играет Талис, левую — Элизабет. Обе Лисы смотрят на него с огромным состраданием.
— Вы мертвы? — говорит Джереми.
— А ты? — говорит Лиса, которую играет Элизабет, тем самым безошибочно узнаваемым голосом Лисы, который, как сказал однажды отец Джереми, звучит как сексуальный и безумный воздушный шарик. У Джереми болит голова от того, что он слышит, как голос Лисы выходит изо рта Элизабет.
Лиса, напоминающая Талис, вообще ничего не говорит. Надпись на ее футболке такая мелкая и такая иностранная, что Джереми не может прочесть ее, не рискуя показаться пялящимся на грудь Лисы-Талис. Вероятно, там написано нечто, что ему необходимо знать, но он никогда не сможет это прочесть. Он слишком хорошо воспитан и слишком слаб в иностранных языках.