— Потом выяснилось, что он все-таки никуда не сбежал. Просто переночевал в ридикюле и снова вышел наружу — двадцать лет спустя — точно такой же красавец, каким я его знала, и времени прошло достаточно, чтобы я успела простить его заскоки. Мы помирились, все было очень романтично, а когда на следующее утро опять подрались, он пошел в соседнюю комнату, поцеловал в щеку твою мать, которая мирно проспала весь его визит, и забрался обратно в ридикюль. Еще двадцать лет я его не видела. Последний раз, когда он появился, мы ходили смотреть «Звездные войны», и ему так понравилось, что он поспешил обратно — рассказать тамошним. Через пару лет они валом повалят сюда смотреть «Звездные войны» и все продолжения «Звездных войн», которые успели выйти.
— Передай им, что успели снять еще и предыстории.
У местных библиотекарей были с Зофьей особые счеты — она постоянно теряла библиотечные книги. Сама она говорила, что не только ни одной не потеряла, но даже не просрочила ни разу, в самом деле! Просто какая-нибудь неделя в ридикюле длилась гораздо дольше, чем в мире библиотек. Что же с этим поделаешь?
Библиотекари Зофью ненавидели. Ее исключили из всех библиотечных отделений и филиалов в округе. Когда мне было лет восемь, она то и дело просила взять для нее какие-нибудь биографии, научные издания или любовные романы Жоржетт Хейер. Мама пришла в ярость, когда узнала, но было поздно. Почти все книги Зофья успела куда-то задевать.
Как же трудно писать о людях, которые умерли. Мне до сих пор кажется, что Зофья сидит у себя в гостиной в соседнем доме, смотрит какой-нибудь старый ужастик и бросает попкорн в ридикюль. Сидит и ждет, когда я зайду поиграть в «Эрудит».
А те библиотечные книги теперь уже никто не вернет.
Мама приходила с работы, вздыхала и закатывала глаза.
— Ты опять рассказывала им свои сказки? — обращалась она к Зофье. — Женевьева, твоя бабушка ужасная лгунья.
Зофья складывала игровую доску и пожимала плечами, глядя на нас с Джейком.
— Я замечательная лгунья, — улыбалась она, — лучшая в мире. Обещайте, что не поверите ни единому слову.
Правда, Джейку она не рассказывала историю о ридикюле. Только старые бальдезивурлекийские легенды и байки о тех, кто живет под холмом. Еще она рассказала ему, как прошла с мужем через всю Европу, ночуя в стогах и чужих сараях. Мне Зофья рассказывала, как однажды, когда ее муж пошел раздобыть еды, фермер случайно заметил ее в курятнике, где она пряталась, и хотел изнасиловать. Тогда она открыла ридикюль так, как показывала мне, оттуда выскочил пес и сожрал фермера вместе со всеми курами.
Она научила нас с Джейком ругаться по-бальдезивурлекийски. Еще я знаю, как будет «я тебя люблю», но никому больше не собираюсь этого говорить, только Джейку, когда найду его.
В восемь лет я верила всему, что рассказывала Зофья, К тринадцати не верила ни единому слову. В пятнадцать я увидела, как из дома Зофьи выходит какой-то мужчина, садится на ее велосипед с тремя скоростями и уезжает. Одет он был как-то странно. Выглядел намного моложе мамы и папы и, хотя я точно видела его впервые, показался знакомым. Я села на свой велик и проехала за ним до супермаркета. Подождала за кассами, пока он покупал шоколадную пасту, виски «Джек Дэниелс», штук шесть фотоаппаратов «Полароид», стаканчиков шестьдесят арахисового масла, три упаковки конфет «Хершез киссез», горсть батончиков «Милки Уэй» и прочие сладости с полочек у кассы. Когда мальчик в форменной кепке помогал ему складывать в пакеты всю эту вкуснятину, незнакомец поднял глаза и увидел меня.
— Женевьева? — сказал он. — Тебя ведь зовут Женевьева, да?
Я развернулась и выбежала из супермаркета. Он схватил пакеты и бросился за мной. По-моему, даже сдачу не взял. Я мчалась как могла, но вдруг на одной из сандалий расстегнулся ремешок и подошва захлопала по земле, звонко, как всегда в таких случаях, — это так разозлило меня, что я просто взяла и остановилась. И обернулась к нему.
— Кто вы?
Но я уже знала, кто он. Его можно было принять за младшего брата мамы. Он действительно был ужасно симпатичный. Я понимала, почему Зофья влюбилась.
Его звали Руслан. Зофья сказала маме и папе, что он специалист по бальдезивурлекийскому фольклору и остановится у нее на несколько дней. Она привела его к нам на ужин. Джейк тоже ужинал с нами и всеми порами чувствовал — что-то происходит. Все, кроме папы, чувствовали, что происходит нечто особенное.