В лес двойняшки пошли на второй день после приезда. И увидели что-то странное. Саманта считает, что это была женщина, а Клер — что змея. Лестница на чердак оказалась заперта. Они посмотрели в замочную скважину, но там было темно и ничего не видно.
…и у него была жена, говорят, очень красивая. Один человек хотел пойти с ней в спальню, и она сперва отказалась, боясь мужа, а потом согласилась. Муж узнал об этом — говорят, он поймал змею, добавил в виски три капли змеиной крови и дал жене. Так его научил дикарь, который плавал с ним на корабле. Примерно через полгода у нее в желудке завелись змеи, расплодились и стали ползать под кожей. Говорят, было даже видно, как они ползают на ногах, вверх и вниз. Говорят, змеи выели все нутро, и она стала совсем пустая внутри, а потом умерла. Мой папа своими глазами все это видел.
Легенды Восьми Труб
Восьми Трубам больше двухсот лет. Дом получил свое название из-за каминных труб на крыше, таких больших, что Клер и Саманта даже вдвоем могли бы запросто поместиться в любую из них. Трубы сложены из красного кирпича, и каждая идет через три камина — один над другим, по восемь на каждом этаже, всего двадцать четыре. Саманте кажется, что трубы проросли сквозь дом и шиферную крышу, как толстые красные деревья. Рядом с каждым камином стоит чугунная подставка для дров и кованные кочерги в виде змей. У себя в комнате Клер и Саманта играют ими в дуэль. По трубе гуляет ветер. Если сунуть голову в камин, чувствуешь, как сырой поток воздуха устремляется вверх, словно вода в реке. Дымоход пахнет копотью, сыростью и стариной, как камни с речного дна.
Их комната всегда была детской. Там стоит одна большая кровать с балдахином на четырех шестах, похожая на четырехмачтовый корабль. Матрас пахнет нафталином, и Клер брыкается во сне. Чарльз Читхем Рэш тоже спал здесь в детстве, а потом спала его дочь. Она исчезла одновременно с отцом. Возможно, это карточные долги, сказал мистер Коуслек. Возможно, они уехали в Новый Орлеан. Девочке было четырнадцать. Клер спросила, как ее звали, а Саманта — что стало с ее матерью. Мистер Коуслек закрыл глаза и тут же открыл, будто подмигивал. Миссис Рэш умерла от какой-то ужасной таинственной болезни, сказал он, за год до исчезновения мужа и дочери. Как звали бедную девочку, он забыл.
У Восьми Труб ровно сто окон, и в каждом до сих пор старые, волнистые, вручную изготовленные стекла. С таким множеством окон дом мог бы быть светлым и веселым, думает Саманта, но деревья так близко прижимаются к нему, что на первом, втором и даже третьем этаже стоит зеленый полумрак, как будто двойняшки живут глубоко под водой. Из-за этого зеленоватого света туристы кажутся призраками. Утром и поздним вечером вокруг Восьми Труб ложится туман. Иногда се-ерый, как глаза Клер, иногда сер-рый, как глаза Саманты.
Я встретил женщину в лесу, Прохладным летним днем — Две красных змейки вместо губ, Глаза горят огнем.Дня два или три назад ветер вздыхал в трубе детской особенно жалобно. Отец уже загнал двойняшек в постель и выключил свет. Клер поспорила с Самантой — слабо ли ей сунуть голову в дымоход, в темноту. Саманта пошла к камину. Лицо лизнул холодный сырой воздух, в нем слышались голоса, тихое невнятное бормотание. Слов Саманта не разобрала.
После приезда двойняшек в Восемь Труб отец почти не обращал на них внимания. О матери он никогда не говорил. Однажды вечером из библиотеки послышался его крик, Клер и Саманта прибежали и увидели на столе липкую лужу от опрокинутого стакана с виски. Оно смотрело на меня, сказал отец, смотрело сквозь окно. У него оранжевые глаза.
Клер и Саманта не стали напоминать отцу, что библиотека высоко, на втором этаже.
По вечерам от отца стало еще сильнее пахнуть виски. Теперь он все меньше и меньше времени проводит в библиотеке и больше в лесу. За ужином (обычно хот-доги с баночной фасолью) в столовой на первом этаже, под австрийской люстрой (шестьсот тридцать две каплевидных хрустальных подвески) отец декламирует стихи Чарльза Читхема Рэша, которые ни Клер, ни Саманту совершенно не интересуют.
Еще отец рассказывает о корабельных дневниках поэта — там нашлось доказательство, что самое известное его стихотворение, «Шляпа Специалиста», совсем не стихотворение и написал его вовсе не Рэш. Эти слова бормотал один из пассажиров их китобоя, надеясь таким образом подманить кита. Рэш просто записал всё, приставил концовку и объявил своим стихотворением.
Тот человек был с острова Мулатуппу, о котором ни Клер, ни Саманта ни разу не слышали. Он был кем-то вроде колдуна, но утонул вскоре после возвращения Рэша в Восемь Труб. Матросы хотели вышвырнуть за борт его торбу, но Рэш уговорил их подождать до ближайшей остановки на побережье Северной Каролины, где ее отправили на берег вместе с колдуном.
Шляпа Специалиста вздыхает как ленивец Шляпа Специалиста пыхтит как муравьед Шляпа Специалиста урчит как капибара Шляпа Специалиста молчит как аллигатор Шляпа Специалиста шуршит как анаконда Шляпа Специалиста рычит как ягуар Шляпа Специалиста зевает как агути Шляпа Специалиста бормочет как опоссум Шляпа Специалиста пищит как два тапира Шляпа Специалиста рыдает как кит в море Шляпа Специалиста поет как ветер в волосах женщины Шляпа Специалиста шлепает, будто об воду кайманий хвост Я повесил шляпу Специалиста дома на гвоздь.