— Миике говорит, вы врач?
— Да, — ответил отец. — Карл Йодер. А это мой сын Дорн. Я терапевт, но у меня есть некоторый опыт по борьбе с гриппом. Правда, мне нужен переводчик. Я недавно начал изучать испанский, но пока далек от совершенства.
— Переводчика мы найдем, — сказал мужчина. — Я Раф Зулета-Аранго. Управляющий отелем. С Аней Миике вы уже знакомы, — это та женщина, которая сделала стул из старых шин. — Том Лаудермилк, работает в юридической конторе в Нью-Йорке. Саймон Парди, пилот. — Отец кивнул каждому из представленных. — Мы обсуждали, как бы нам все это разрулить. Почти всем удалось связаться с семьями, обрисовать им ситуацию.
— И как обстоят дела на самом деле? — спросил отец. — Настоящая пандемия или очередная политическая страшилка? Есть ли случаи заболевания здесь? Я не смог дозвониться до своей больницы. Просто получил довольно туманное официальное сообщение по голосовой почте.
Зулета-Аранго пожал плечами. Зато заговорила Миике:
— Слухи. А как оно там, кто знает… Говорят, в Штатах вспыхнули бунты. В Калексико закрыли границы. На территории Потлач тоже. Религиозные психи, как обычно, толкуют о воле Господа. Если верить кое-кому из пассажиров, уже пошла молва о новой вакцине, которой на всех не хватит. Люди начали осаду больниц.
— Как в прошлый раз, — сказал отец. Прошлый раз был три года назад. — А кто-нибудь пытался поговорить с этими вооруженными типами? Я-то думал, в Коста-Рике нет собственной армии. Тогда откуда эти ребята?
— Добровольцы, — объяснил Зулета-Аранго. — По большей части учителя, хотите верьте, хотите нет. Четыре месяца назад здесь объявили карантин. Небольшая вспышка синей чумы. Продлилась около недели и ни во что серьезное не вылилась. Но действовать по сигналу они научились. Мы с Саймоном подошли и задали им парочку вопросов. Они не рассчитывают держать нас тут больше недели. Как только в аэропорту рассортируют багаж, вещи доставят сюда. Им только нужно проверить чемоданы на предмет оружия и контрабанды.
— У меня в багаже медицинский набор, — сказал отец. — Как только прибудут вещи, организую здесь медпункт. А как насчет еды?
— Скоро будем завтракать, — ответил Парди, пилот. — Я поручил экипажу собрать у дальней стены импровизированный стол. Кажется, в нашем распоряжении две керосиновые плитки и простейшие продукты. Надеюсь, вы любите бобы. Как только все примутся за еду, сделаем объявление про медпункт.
Однажды я уже попадал в карантин, когда шел в супермаркет. Оказалось, ничего серьезного, просто у какого-то студента обнаружили сыпь. Когда вспыхнула по-настоящему серьезная эпидемия, три года назад, я сидел дома и играл в видеоприставку. Отец все это время оставался в больнице, но наш холодильник был неслабо забит замороженной пиццей. Отец не покидал больницу. Я сам мог о себе позаботиться. Получив е-мейл насчет мамы и брата, я даже не передал ему. Все равно он не в состоянии был ничего поделать. Я просто дождался, пока он вернется домой, и тогда все ему выложил.
Тогда грипп выкосил многих. Известные актеры, бывшие президенты и семеро учителей из нашей школы. Двое ребят из моей футбольной команды. Девочка с почти белоснежными волосами, которая кричала: «Привет, Дорн!» — каждый раз, как мы встречались в школьном коридоре. Она приходила на все мои игры.
Наша первая еда в ангаре подавалась в самых огромных посудинах, какие я только видел: яичница из яичного порошка, жареная картошка и много-много бобов. То же самое со второй едой и со всеми остальными, пока мы были в ангаре. Радуйтесь, что вам никогда не приходилось жить в ангаре с восемьюдесятью четырьмя соседями, которые питаются бобами на завтрак, обед и ужин. Для разнообразия там были еще маленькие толстые желто-зеленые бананы и большие, промышленных размеров банки с похожим на резину, липким цилиндрическим содержимым, которое Наоми называла сердцевиной пальмы.
Отец пару раз обращался ко мне. Я его игнорировал. Поэтому он завел разговор с Наоми, про инопланетян и Коста-Рику.
После завтрака я вернулся к своей раскладушке, лег на нее и стал размышлять о том, как бы мне попасть домой. Я успел добраться до какого-то диковинного места, где все бегали туда-сюда вокруг стерильных надувных домов и разводили костры, а потом проснулся. Лицо, руки и ноги вспотели и прилипли к пластиковому матрасу, я был растерян, мне стало жарко и не по себе. Я не понимал, где я и почему, а потом, когда понял, лучше мне от этого не сделалось. Та девчонка, Наоми, сидела на полу возле своей раскладушки. Она читала старую потрепанную книжку в бумажной обложке. Я сразу догадался, у кого она ее одолжила.