– Джо, собирайся.
На пороге снова возник Трапп.
– Что случилось, сэр?
– Вызов на Келхэм. Патрульные уже на месте, но им нужна помощь. Можешь сесть за руль.
– А что там случилось?
Детектива-инспектора довольно редко вызывают на место происшествия. Только в случаях чрезвычайной важности: например, если захватили заложников или какая-нибудь преступная группировка разбушевалась и необходимо, чтобы кто-то координировал операцию на месте.
– Какой-то парень залез на крышу старого завода. Изначально сообщалось о попытке самоубийства, но, похоже, ситуация обострилась.
– В каком смысле обострилась?
– Ну, нельзя же просто тихонечко покончить с собой, так? Куда интереснее заодно разрушить целое здание и отправиться на тот свет в хорошей компании. Народу чтоб побольше, может, даже парочку полицейских для полного счастья. Говорит, у него бомба. И требует, блин, вертолет.
– Зачем ему вертолет, сэр?
– А я откуда знаю? Может, всегда мечтал взорвать вертолет. О господи, только этого мне и не хватало.
Харпер сунула в карман блокнот и, перекинув сумку через плечо, вскочила и направилась к выходу.
– Стой, – сказал Трапп.
– Что такое?
– Снимай к черту эти дурацкие тапки. Сейчас же.
– Простите, шеф.
– Утром ты тоже в них была?
– Эм… – Харпер стянула резиновые кроссовки с пальцами и надела вместо них приличные туфли. – Нет?
Трапп только покачал головой и продолжал качать ею всю дорогу до лифта. Чтобы его нагнать, Харпер пришлось перейти на бег – все-таки высокий рост дает ощутимую прибавку к скорости ходьбы.
Пока они, петляя по городу, спускались в долину, чтобы предотвратить катастрофу и восстановить порядок, компьютер на столе Харпер моргнул и ушел в спящий режим. Письмо из архива с записью звонка Лорен потихоньку уходило на дно: вскоре свежие непрочитанные письма окончательно погребут его под собой и вытеснят в царство вечного забвения – на вторую страницу входящих.
Глава 9
Тело лежало на тротуаре: конечности вывернуты в разные стороны, голова размозжена, кровь расползается темной бесформенной лужей, тянется к водостоку извитыми черными щупальцами. Харпер хотела было подойти, но ее остановил полицейский в форме:
– Извини, Джо, надо дождаться, пока с ним закончат саперы.
Черная нейлоновая куртка, в которую был одет человек, лежавший на тротуаре, второй кожей липла к его телу, вернее, к тому, что от него осталось. Но порядок есть порядок. Через пятнадцать минут саперная бригада подтвердила то, что и так было вполне очевидно: никакого взрывного устройства под курткой нет и никогда не было. Как только дали отбой, Харпер подошла, закрыла глядящие в пустоту глаза и помогла накрыть тело, прежде чем его поместили в мешок и увезли в морг.
Из журналистов первой на место происшествия приехала старая знакомая Харпер – Эми Ларсен, ведущий корреспондент местного еженедельника «Шеффилд мейл». Она делала репортажи с места событий едва ли не обо всех делах, над которыми Харпер успела поработать за последние три года. Явилась она, как всегда, при полном параде: в юбке-карандаше и на каблуках – само олицетворение шика и элегантности. Харпер, когда ей под нос сунули диктофон, вздохнула и попыталась улизнуть, но Эми решительно последовала за ней.
– Что полиции известно об этом парне? Понятно, что толкнуло его на такой поступок?
– Пока ничего толком не известно, – ответила Харпер. – Он был совсем молод, лет двадцать с небольшим. Вот и все, чем мы сейчас располагаем.
– И это просто трагическое самоубийство? Никаких альтернативных версий? – Судя по ироническому тону, сама Эми в этом сильно сомневалась.
– Мы еще выясняем обстоятельства. Чтобы делать выводы, сначала нужно хотя бы установить личность жертвы. Но на данный момент нет оснований полагать, что к этому причастен кто-то еще.
– Тогда зачем вызвали вооруженное подкрепление?
– Боюсь, что этого я сказать не могу.
Эми закатила глаза и вздохнула:
– А что ты можешь сказать?
– Что мы имеем дело со смертью при невыясненных обстоятельствах. Пожалуй, все.
Она, конечно, могла бы сказать и побольше, но годы работы в полиции научили ее в разговорах с журналистами по возможности обходить острые углы. Для прессы полагалось делать самые общие заявления и делиться только самой тривиальной информацией. Эми это прекрасно знала. Для них обеих это было чем-то вроде игры – перебрасываться вопросами и ответами, как волейбольным мячом: коварный журналист все пытается подать крученый, а невозмутимый офицер полиции стоически отражает атаки.