— Да, дорогой, — согласилась миссис Крошки. Однако в голосе её звучала некоторая неуверенность.
— И вот что я тебе ещё скажу, — продолжил мистер Крошки. — Когда мы прилетим на Антигуа, мы пошлем им открытку с видами.
Миссис Крошки просияла. Никто не посмеет сказать, что она не позаботилась о детях, неважно, как их там зовут.
— Какой ты умный, — сказала она, прильнув к его плечу. — Папа Крошки, ты самый лучший папочка на всём белом свете!
Не так-то легко увидеть, куда едешь, когда лежишь ничком на полу «ягуара», придавленный пятьюдесятью килограммами драгоценного металла и Медвежьим Задом в придачу. Самое большее — ты можешь слушать.
Впрочем, звуки тоже мало что объясняли. Во-первых, конечно, мотор — мощное утробное рычание. Потом — как бы город, гудки машин, железнодорожный мост, частые остановки, вероятно, перед светофорами. После этого множество поворотов и выкрики на иностранных языках. Наконец, стук и тряска, как будто колеса загрохотали по булыжнику.
«Ягуар» остановился. Открылась и захлопнулась водительская дверь. С хрустом удалились шаги няни Пита. Кассиан обнаружил, что, осторожно шевеля плечами, может освободить небольшое пространство под мешком серебра и золота, который вдобавок, похоже, лопнул. Он просунул голову между дверью и Кубком Федерации Строителей, присужденным папе Крошки за истребление трех редких видов животных, и наконец-то смог выглянуть.
— Ёлки, — сказал Кассиан и, пораженный, умолк.
— Что там? — спросила Маргаритка, ущипнув его за ногу.
Но Кассиан от изумления не мог говорить.
«Ягуар» стоял на мощенной булыжником набережной. С тёмного безоблачного неба светила полная луна Под её холодными поцелуями поблескивала чернильно-чёрная бухта, окружённая мертвенно-серыми зданиями. Ничто не двигалось на её поверхности, кроме мелких волн, суетливых и одинаковых.
Няня Пит вперевалочку шла вдоль ржавых железнодорожных путей по направлению к высокой стене. Стена являлась частью колоссального здания и была утыкана башенками и маленькими шпилями. Возможно, это была просто причудливая игра теней, но Кассиану показалось, что когда-то на стене была надпись — громадная надпись на широкой полосе кладки, между рядом осевших эркеров с разбитыми стеклами (как нарывы, подумал он) и контрфорсами (как корни какого-то жуткого каменного дерева).
Няня Пит подошла к гигантской двухстворчатой двери, усаженной заклепками.
— Что там? — прошептала Маргаритка, снова ущипнув брата.
Кассиан вкратце описал увиденное.
Маргаритка сказала:
— Ничего не понимаю.
— А я понимаю, — сказала Примула.
— Это потому, что ты ещё мала и мало знаешь.
— О-о-о! — в один голос протянули Примула и Кассиан. — Как наша няня заговорила!
Маргаритка почувствовала, что от стыда её бросило в краску. Конечно, они были правы. Она ведь старшая и может иногда забыться и начать рассуждать совсем как няня.
— Простите, пожалуйста, — смущенно пробормотала она.
— Не расстраивайся, — утешил её Кассиан.
— Бывает, — согласилась Примула.
— Вот в чём дело, — сказал Кассиан. — Тут негде спрятаться. Если побежим, она погонится за нами на машине.
Маргаритка фыркнула, как всегда фыркали старшие сёстры с тех пор, как их младшие братья принялись высказывать мнение, что из шкуры саблезубого тигра получится отличный ковёр для пещеры.
— А если не убежим, и она вытащит нас через эту дверь?
— Тогда мы попадём в малину, — сказал Кассиан.
— С награбленными вещами, — добавила Примула. — Целой горой.
— И с Медвежьим Задом.
— Всё это, право, немного таинственно.
— И даже малость жутковато…
Крошки умолкли: их мысли вращались вокруг Королевского Зада, его таинственного появления в туманном прошлом и нынешнего почти что похищения.
— Хм, — сказала Маргаритка после долгой паузы, — значит, мы отправляемся за Задом?
— А что ещё делать? — сказала Примула.
— Тсс, — сказал Кассиан.
Няня Пит повернула громадный ключ в замке. И стала откатывать дверь в сторону. За дверью открылась арка — чёрный зев. Няня направилась к машине.
Кассиан охнул и надел на голову серебряное ведерко для льда, чтобы больше не смотреть. Ибо при лунном свете он увидел нечто страшное.
Няня Пит сняла котелок.
У нянь обычно красивые тёмно-каштановые волосы, они их аккуратно расчёсывают и убирают под сетку, чтобы они стали похожи на конский навоз.
Но голова няни Пита сверкала под луной, словно яйцо.
Няня Пит была абсолютно лысая.