— Няня! — воскликнула она с бледной улыбкой.
— Ты, должно быть, Генриетта, — сказала Маргаритка. — Уменьшительное Гетти? Или Этта?
— Просто Генриетта, — сказала девочка и чинно поджала губки. — Слава богу, что вы пришли. Я хотела пожаловаться на Артура. Я знаю, что он чувствительный мальчик, но это не значит, что надо расстреливать людей из пушек. Я шокирована, и няня Гризли тоже была шокирована, но она уехала, и я не понимаю, почему. Скоро пора пить чай.
— Няня сделает тебе пригорелого крема, — сказала Маргаритка.
Бледная дурочка захлопала в ладоши.
— Прекрасно, — крикнула она.
Кассиан спросил:
— Но почему ты любишь пригорелый крем?
— Потому что он мне полезен! — Девочка смотрела на Маргаритку, как собака в ожидании косточки.
— Умница, — слегка вздрогнув, сказала Маргаритка. — А теперь давай послушаем, как ты играешь гаммы.
Чистые пальчики заходили по клавишам, не спеша, медленно, скучно и без ошибок. Кассиан сказал:
— Меня сейчас стошнит.
— Как тебе не стыдно! — прошипела Маргаритка. Она сбегала на кухню и вытащила из холодильника персики, мороженое и непригорелый заварной крем. Всё это стояло между бутылками с шампанским и банками чёрной икры, а на холодильнике была надпись: ТОЛЬКО ДЛЯ НЯНЬ — ДОТРОНЕШЬСЯ И УМРЕШЬ. Работа заняла у неё ровно три минуты.
Генриетта съела много.
— Это было вкусно, — весело сказала она. Потом её нежное личико помрачнело: — Но что-то было неправильно.
— Не пригорел? — спросила Маргаритка.
Генриетта растерялась, пожала плечами и чуть не заплакала.
— А как насчёт «Ешь-Что-Тебе-Дают»? — сказала Маргаритка.
— Но ведь было вкусно!
— Впредь всё, что невкусно, отправляй назад.
У Генриетты задрожали губы.
— Всегда надо стоять на своём, — сказала Маргаритка.
— Но тогда ставят в угол. Коленями на горох. И отправляют спать без ужина. Я не могу.
— А ты попробуй.
Но Генриетта снова принялась играть гаммы, медленно, скучно и оглушительно.
— Слушай, — сказала Маргаритка. — Не обязательно делать то, что тебе велят…
— ЛЯ, ЛЯ, ЛЯ, — запела Генриетта. — НЕ СЛУШАЮ!
Неожиданно БУХНУЛА пушка, задребезжали стёкла.
Маргаритка сняла со стены торс, под оглушительный аккомпанемент гамм вышла из детской и затворила за собой дверь.
— Безнадежна, — сказала она. — Бывает…
Большой Багаж стоял и задумчиво скручивал свой котелок в калач.
— Мы не можем так бросить бедную малышку, — с ужасом сказал няня Пит.
— Надо, Пит, — сказала Маргаритка. — Она делает то, что ей велено. Не шалит. Послушный, тихий ребёнок…
— Но это — зверство, — сказал Пит.
— Это — няни, — сказала Маргаритка. — Ты так ничего и не понял?
— На бастион! — сказал Кассиан.
Дверь наверх была заперта. Впрочем, ничего другого Маргаритка и не ожидала.
— Ну? — сказала она Кассиану.
— Можно бы электропилой, но будет довольно шумно, — сказал Кассиан. — Кроме того, он держит дверь под прицелом. Багаж?
Пит сказал:
— Он её раскиселит.
— Раскиселит?
Но Большой Багаж уже вливал в замочную скважину какую-то прозрачную жидкость.
— Нитроглицерин, — пояснил Пит.
— Хур, хур, — сказал Багаж. Он поднес огонь к шнуру, выпрямился и заткнул пальцами свои расплющенные уши.
— Сыпем порох в трубочку и сматываем удочки, — прокомментировал Пит.
Произошел колоссальный взрыв. Кассиан и Большой Багаж, пригнувшись, бросились в дым.
На бастионе возле старинной пушки стоял маленький ребёнок. На ребёнке был кружевной воротничок, бархатные бриджи, белые шёлковые чулочки и туфли с серебряными пряжками; из большого ржавого арбалета он целился Багажу в пупок. Багаж издал нежные звуки и уклонился от стрелы. Он приветственно протянул огромные руки.
Ребёнок распустил нюни и затёр кулачками красивые голубые глаза. Маргаритка сказала:
— Осторожно…
Но было уже поздно. Большой Багаж шагнул к мальчонке и погладил его по золотым кудрям. Мальчонка, юркий, как кобра, впился зубами ему в руку.
— А-а-р-х! — вскричал Большой Багаж и затряс рукой, в которую вцепился зубами ребёнок.
— Эй! — сказал мальчонке Кассиан. — Артур или как там тебя. Перестань болтаться, и я покажу тебе, как наводить пушку, потому что твою стрельбу стыдно даже наблюдать.
— Неправда! — взвизгнул ребёнок. Но чтобы взвизгнуть, ему пришлось открыть рот и выпустить из зубов руку Большого Багажа. Багаж отпрянул, обливаясь кровью.
— Смотри сюда, — сказал Кассиан. Он загнал в жерло порох, потом пыж, ядро и снова пыж и засыпал в запальное отверстие порох из рога. — Взял поправку на боковой ветер?