— А что говорит по этому поводу твой отец? — осмелилась спросить Дэвина.
Кармен сделала пренебрежительный жест.
— Это неинтересно! — надменно заявила она. — Папа будет поставлен перед свершившимся фактом.
— Мы съездим к нему на уик-энд, — вставил Питер. — Думаю, что мама сумеет его убедить.
«Это ты должен его убедить», — ехидно подумала Дэвина, но благоразумно придержала эту мысль при себе.
Кармен влюблена, и бесполезно отговаривать ее от мысли, что Питер Хэллоуэй именно тот мужчина, который ей нужен.
По наблюдениям Дэвины, Питер был из тех маменькиных сынков, которые никогда не смогут вырваться из-под влияния своих властных матерей. Если дело и впрямь дойдет до свадьбы, эта жуткая миссис Хэллоуэй одним своим присутствием обеспечит скорый развод. Но Кармен в ее теперешней стадии влюбленности ни за что этого не признает.
— Ну что ж, счастья вам! — Дэвина улыбнулась и подняла стакан. — За то, чтобы ваша совместная жизнь получилась такой, как вам хочется.
— О, так и будет, — откликнулась Кармен, с великой гордостью разглядывая кольцо с бриллиантом.
Дэвина запила свои сомнения добрым глотком шотландского виски.
Опасения оправдались, и уик-энд с Клеменсом Вентурой потерпел полное фиаско.
Когда Кармен в воскресенье вечером, вся зареванная и совершенно подавленная, снова появилась в Джениве, Дэвина даже не стала спрашивать, как Клеменс Вентура отреагировал на помолвку дочери.
— Он утверждает, что Питер — тряпка, — жаловалась Кармен, лежа на кушетке и обильно смачивая слезами обивку. — А Берту он не пожелал бы в свекрови даже самому своему заклятому врагу. Как будто Берта — вампир.
Про себя Дэвина согласилась с незнакомым, далеким Клеменсом Вентурой, но мнение свое вслух не высказала.
— Вы все равно поженитесь? — негромко спросила она.
Кармен ответила водопадом слез.
— Не знаю, — донеслось сквозь всхлипывания. — После ужасного уик-энда Питер уже не очень в этом уверен. На обратном пути он вел себя так странно, а Берта сказала, что мой папа — тяжелый человек и что она должна еще основательно подумать, стоит ли ей позволять своему сыну заводить подобное родство. — Кармен заколотила кулаками по обивке, а ее рыдания могли бы смягчить даже камень. — Дэви, папа вел себя как медведь. Берта была в шоке.
— Если Питер действительно тебя любит, это не помешает ему на тебе жениться, — рассудила Дэвина. — Он пойдет за тобой даже в пасть ко льву.
— Но кому нужен лев в виде тестя? — взвыла Кармен.
— Тому, кто любит. — Дэвина знала, что Кармен так не считает, но ее это не волновало. Девочка еще слишком молода, чтобы отличить любовь от влюбленности. Она всеми силами рвалась из-под власти сурового отца и искала спасения в браке с безвольным Питером.
А то, что в результате она лишь поменяет одну клетку на другую, до Кармен никак не доходило.
— Если Питер не женится на мне, я покончу с собой! — воскликнула Кармен, продолжая лупить кулаками бедную кушетку. — Клянусь, я это сделаю, и пусть тогда папа поймет, до чего он меня довел. Он разрушил мое счастье, да! Мое счастье и мое будущее. Он еще пожалеет об этом.
— Кармен! — Дэвина подошла к кушетке и осторожно присела рядом с подругой. — Пока еще ничего не случилось, — попыталась она ее утешить. — Твой папа немножко их напугал, но это вовсе не означает, что все кончено. Пойдем съедим пиццу у «Сэллимэна»? Я очень проголодалась!
Рыдания стихли. Кармен выпрямилась и взглянула заплаканными глазами на Дэвину.
— Платишь ты?
Дэвина подавила усмешку.
— Да, я плачу за пиццу и еще за мороженое, которое ты наверняка потом смолотишь.
— О Дэви, что бы я без тебя делала? — Кармен вскочила и обняла Дэвину. — Ты настоящая подруга, с которой можно всем поделиться. Спасибо!
— На здоровье, — усмехнулась Дэвина. Она вытащила из пакетика, лежащего на столе, бумажный платок и начала тщательно удалять с лица Кармен следы слез. — Вот так, а теперь беги прихорашиваться, — приказала она, когда с носа Кармен исчезли последние потеки туши для ресниц. — Необязательно всем сразу знать, что у тебя любовная драма.
Подруга немедленно подчинилась. И через пару минут до Дэвины донеслись из ванной беззаботные трели, будто весь мир был одной огромной розовой клумбой.
«Совсем дитя», — подумала Дэвина, выбирая наряд для предстоящей прогулки.
В среду вечером Дэвина позвонила в Рочестер, чтобы оставить сообщение для Мэтта у его друга Сэма. Поскольку откликнулся лишь автоответчик, она надиктовала на пленку три короткие фразы: «Для Мэтта Трустоуна. Встреча, если возможно, в воскресенье, в девять утра, в Мэнори, Элбертс-мотель. Пока, Рита Мэйсон».