— А где ты выступаешь? — поинтересовался Мэтт.
— Гм-м. — Дэвина теребила мягкие волоски, вьющиеся на груди Мэтта. — На народных гуляньях, свадьбах, вечеринках, иногда в клубах. Не отказываюсь ни от одного предложения.
— А если ничего не предлагают?
— Тогда беру за горло Элмонда, своего менеджера, мчусь в агентство по трудоустройству или занимаю деньги у своей подруги Кармен. Но у нее самой положение не блестящее.
— Кармен? — Мэтт стиснул руки Дэвины. — Кармен — а как дальше?
— Кармен Вентура. У ее отца ферма в графстве Кобурн, а сама она изучает право, то есть пока она еще занимается общими предметами, но потом будет специализироваться исключительно на юриспруденции. Отец регулярно присылает Кармен чек, но сумма очень ограниченная, если учесть, что девочка должна на эти деньги не только жить, но и покупать учебники. Я полагаю, что старик скуповат.
— Вы живете вместе?
— Да. — Дэвина высвободила руку и откатилась чуть в сторону. — Когда мы живем в складчину, нам обычно хватает. Кармен милая девочка. Тебе бы она понравилась.
— Мне нравишься ты, и этого достаточно. — Мэтт снова привлек к себе Дэвину. — Расскажи мне поподробнее о себе и о своей подруге, — ласково попросил он. — Я хочу знать о тебе все. Что ты делаешь, как проводишь свободное время, часто ли развлекаешься и как, участвует ли в этом твоя подруга, есть ли у этой подруги приятель, и, если да, по душе ли он тебе — и так далее и тому подобное.
— Вообще-то, я предпочла бы сегодня занятие получше, чем валяться на полу и трепать языком, — весело поддразнила его Дэвина. — Не настолько интересна моя жизнь да и жизнь моей подруги тоже. Об этом позаботился ее отец, бдительно ее охраняющий.
— Он на самом деле так строг? — с любопытством спросил Мэтт.
— Да. — Дэвине надоело говорить о Кармен. — Знаешь, какая блестящая идея пришла мне сейчас в голову?
— Какая? — В голосе Мэтта снова зазвенела страсть, подогретая пальчиками Дэвины, нежно рисующими круги на его обнаженной груди.
— Наберись терпения. — Дэвина повернулась в его руках и начала кончиком языка обводить маленькие твердые соски и прикусывать их, пока Мэтт не застонал от желания.
Теперь инициатива исходила от Дэвины. Мэтт только подчинялся, испытывая наслаждение от все более восхитительных, изощренных ласк.
На этот раз он вошел в нее бурно, неистово, что еще сильнее возбудило Дэвину. Она крепко обхватила его, вжалась лицом в изгиб его шеи, вцепилась ногтями в спину, будто боялась потерять, если отпустит.
И лишь достигнув вершины сладострастия, Дэвина, тяжело дыша, откинулась назад и стала ждать в блаженном изнеможении, когда к ней снова вернутся силы.
— Ты изумительна, — шепнул ей в самое ухо Мэтт.
Дэвина легонько шевельнулась и обняла его за шею.
Он еще не успокоился. Легкая дрожь передалась ее телу, свидетельствуя, что Мэтт насладился их объятием не меньше, чем она.
— Вообще-то, я собиралась искупаться, — ласково поддразнила она его и чмокнула в кончик носа.
— Потом. — Мэтт повернулся на бок и остался лежать на полу с закрытыми глазами. — Потом, потом. Сейчас я хочу просто полежать рядом с тобой, почувствовать, что ты есть. Мне все еще не верится.
— Доказать? — Дэвина склонилась над ним, касаясь его своей грудью.
Мэтт довольно улыбнулся.
— Гм-м, как приятно. Но боюсь, что без небольшой паузы ничего не получится.
— Заказать тебе на завтрак яйца и салат из сельдерея? — с готовностью предложила Дэвина.
— Бестия! — Мэтт засмеялся и прижал ее к себе.
Они лежали, тесно обнявшись, полностью погруженные в свою любовь, обволакивающую их, как теплое одеяло.
Солнце уже стояло высоко, когда они пошли к озеру.
День выдался теплый, в листве деревьев распевали птицы, на небе не было ни облачка.
На пляже было полно отдыхающих, но Мэтт и Дэвина чувствовали себя как на необитаемом острове.
Они плавали и плескались в прозрачной воде озера Элберт, играли в теннис и лениво лежали на теплом песке, нежась в солнечных лучах, льющихся с нежно-голубого неба.
Дэвина рассказывала о Кармен и Питере, о своем ансамбле и о невероятных ситуациях, в которые они нередко попадали.
Мэтт сидел напротив и с благоговением слушал, будто Дэвина вещала ему что-то из Евангелия.
А затем настал тяжкий час расставания.
Они старались как могли оттянуть этот момент, но время пришло, и не осталось предлога, чтобы отсрочить разлуку.