– И я видела Эли, когда лежала в больнице, – напомнила подругам Ханна. – Она стояла надо мной и твердила, чтобы я перестала беспокоиться. Что с ней все хорошо.
По спине Спенсер пробежал холодок. Она переглянулась с подругами, пытаясь проглотить огромный комок в горле.
Автобусы один за другим высаживали малышей, которые шли по пешеходным дорожкам к зданию школы, размахивали коробочками с завтраком и говорили все одновременно. Спенсер снова вспомнилось, как Йен вчера ухмыльнулся и исчез в лесу. Создавалось впечатление, что для него это просто игра.
Нужно подождать всего несколько часов. Окружной прокурор заставит Йена сознаться в убийстве Эли. А может, еще и в том, что он третировал Спенсер и ее подруг, выдавая себя за нового Анонима. У Йена полно денег, вполне мог нанять целую армию соглядатаев, которые следят за ними, и координировать их действия из своей домашней тюрьмы. Понятно, зачем слать им анонимки: не хочет, чтобы свидетельствовали против него. Его задача – запугать Спенсер, заставить отречься от своих показаний, заявить, что не видела Йена с Элисон в ночь ее исчезновения и все это просто выдумала.
– Я рада, что сегодня Йена снова упрячут за решетку, – выдохнула Эмили. – На завтрашнем вечере мы все сможем расслабиться.
– Не успокоюсь, пока его не посадят, – произнесла Спенсер со слезами в голосе, обращая свои слова прямо в бирюзовую высь зимнего неба. Она туго накручивала прядь волос на палец, тот даже посинел. Всего несколько часов, повторила про себя Спенсер. Но внезапно эти часы показались ей вечностью.
22
И снова дежавю
Ханна сняла с себя темно-красную кожаную куртку Chloé и запихнула ее в шкафчик. Коридор оглашала Девятая симфония Дворжака. Наоми, Райли и Кейт, стоя рядом, обсуждали мальчишек, которые влюбились в Кейт с первого взгляда.
– Не спеши делать выбор, – тарахтела Наоми, допивая капучино с фундуком. – Эрик Кан, конечно, сексуальный, но самый лакомый кусочек в нашей школе – это Мейсон Байерс. Стоит ему открыть рот, мне так и хочется сорвать с него одежду. – Семья Мейсона десять лет жила в Сиднее, и в его речи прослеживался едва уловимый австралийский акцент, а говорил он так, будто всю жизнь провел на солнечном пляже.
– Мейсон играет в волейбольной команде. – Глаза Райли загорелись. – В ежегоднике есть его фотка с последнего турнира – я видела. Он там без рубашки. Такой кайф.
– У волейболистов вроде бы тренировка после уроков? – Наоми в возбуждении потирала руки. – А давайте пойдем поболеем за Мейсона? – Она посмотрела на Кейт, надеясь, что та одобрит ее идею.
– Я – за. – Кейт хлопнула ее по ладони и взглянула на Ханну. – Что скажешь, Хан? Идем?
Ханна, разволновавшись, переводила взгляд с одной подруги на другую.
– Мне придется уйти из школы пораньше… сегодня суд.
– О. – Лицо Кейт омрачилось. – Точно.
Ханна ждала, что Кейт скажет что-то еще, но та вместе с Наоми и Райли продолжала обсуждать Мейсона. Ханна впилась ногтями в ладонь. Ей было чуть-чуть обидно. Девушка надеялась, что подруги пойдут с ней на суд, чтобы поддержать морально. Слушая Наоми, отпускавшую шуточку относительно диджериду[34] Мейсона Байерса, Ханна почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо.
– Ханна? – Перед ней стоял Лукас. Как обычно, в руках у него был ворох бумаг из разных кружков и клубов, которые он посещал: расписание занятий химического кружка; ходатайство о запрете продажи сладких напитков в торговых автоматах со списком фамилий для сбора подписей и т. д. На лацкане пиджака был прицеплен значок с надписью «Будущие политики США». – Как дела?
Усталым движением Ханна отбросила назад прядь волос. Кейт, Наоми и Райли, глянув на них, отошли в сторону.
– Да так, потихоньку, – буркнула она.
Возникла неловкая пауза. Краем глаза Ханна заметила, как в пустой класс вошла Дженна Кавано в сопровождении своего пса-поводыря. Ханной овладевала тревога каждый раз, как она видела слепую девушку в школе.
– Я скучал по тебе вчера, – говорил Лукас. – В торговый центр так и не поехал – дождусь, когда у тебя появится на это время.
– Угу, – пробормотала Ханна, слушая его вполуха. Взглядом она отыскала Кейт и остальных подруг. Они теперь стояли в конце коридора, возле стенда с работами класса акварели. Девочки о чем-то со смехом перешептывались. Ханну разбирало любопытство. Интересно, над чем смеются?
34
Диджериду – музыкальный духовой инструмент австралийских аборигенов, один из старейших в мире. Представляет собой длинную, около 2 м, деревянную или бамбуковую трубу.