– Н-не знаю, – с запинкой ответила Ария. – Может быть? Если была вне себя от ярости?
Вилден покачал головой. Глаза Арии наполнились слезами. Ей вспомнилось, какая жуткая тишина стояла в ту ночь. Эли находилась всего в нескольких сотнях ярдов от них, а они не слышали ни звука.
– Перед тем, как вернуться к вам, Спенсер нужно было бы успокоиться, чтобы не вызвать подозрений, – добавил Вилден. – А на это способна только очень хорошая актриса, но никак не семиклассница. Думаю, убийца, кто бы он ни был, ждал где-то поблизости, и заняло все это больше времени. – Офицер скептически приподнял брови. – Это у вас в школе новое хобби, что ли? Обвинять своих бывших подруг в убийстве?
От неожиданности Ария рот раскрыла, удивленная его саркастическим тоном.
– Просто…
– Спенсер Хастингс целеустремленная, легковозбудимая девочка, – перебил девушку Вилден, – но на убийцу она не похожа. – Он грустно улыбнулся Арии. – Да, я понимаю. Тебе сейчас непросто – ты стараешься выяснить, что случилось с твоей подругой. Хотя я не знал, что Элисон втайне встречалась с парнем Мелиссы Хастингс. Вот это интересно.
Вилден сдержанно кивнул Арии и вышел в коридор. Ария осталась возле торговых автоматов. Опустив глаза, она тупо смотрела на светло-зеленый линолеум. Она была в смятении, ей казалось, что от нее пышет жаром, словно она слишком много времени провела в сауне. Наверное, ей должно быть совестно, думала Ария, ведь она обвинила в страшном преступленим свою лучшую подругу. И в словах Вилдена, указавшего на изъяны ее версии, содержался глубокий смысл. Пожалуй, она сильно сглупила, пойдя на поводу у «Э».
Холодок пробежал по спине Арии. Возможно, «Э» намеренно предоставлял ей наводящую информацию – чтобы пустить ее по ложному следу и отвести подозрения от настоящего убийцы. И может быть, может быть, настоящий убийца как раз… «Э».
Погруженная в раздумья, Ария вдруг почувствовала чью-то руку на своем плече. Сердце гулко забилось. Вздрогнув, она обернулась. У нее за спиной стоял Байрон – в потрепанной толстовке с надписью «Колледж Холлис», в джинсах с дыркой на левом переднем кармане. Ария сложила руки на груди, чувствуя неловкость. С отцом она не разговаривала уже несколько недель.
– Боже, Ария. Что с тобой стряслось?! – выпалил Байрон. – Я видел тебя в новостях.
– Со мной? Ничего. Это Ханна пострадала, а я – нет.
Отец привлек ее к себе. Ария не знала, как быть: крепко обнять его или просто стоять, безвольно опустив руки. Месяц назад отец ушел из дома, и она соскучилась по нему. Но в то же время ее разбирала злость: ей нужно было угодить в опасную для жизни ситуацию, попасть в телехронику, чтобы Байрон решился связаться с дочерью.
– Утром я звонил твоей маме, спрашивал, как у тебя дела, но она сказала, что ты там больше не живешь. – Голос Байрона дрожал от волнения. Он провел рукой по волосам, но только еще больше взъерошил их. – Где ты сейчас устроилась?
Затуманенным взглядом Ария смотрела на яркий красочный плакат – наглядное пособие по применению приема Геймлиха[6], – висевший за торговым автоматом с кока-колой. Кто-то пририсовал задыхающейся жертве груди, и создавалось впечатление, что человек, оказывающий первую помощь, щупает ее.
Уйдя из дома, Ария поселилась у своего парня, Шона Эккарда, но тот сообщил в полицию о поведении Эзры, тем самым дав девушке ясно понять, что не желает ее видеть, и отвез ее вещи к жилищу Эзры. Кто намекнул Шону, что у Арии роман с Эзрой? «Динь-динь-динь!» Конечно, «Э».
Она еще не задумывалась о том, где же ей теперь жить.
– Возможно, поселюсь в «Старом Холлисе»? – проговорила Ария.
– В «Старом Холлисе» крысы. Почему бы тебе не переехать ко мне?
Ария яростно затрясла головой.
– Ты живешь с…
– С Мередит, – твердо закончил Байрон. – И я хочу, чтобы ты поближе ее узнала.
– Но… – запротестовала Ария.
Отец своим фирменным взглядом буддистского монаха положил конец ее возражениям. Ария хорошо знала этот взгляд – видела его, когда отец не позволил ей поехать в летний лагерь искусств в Беркширах[7] вместо дневного лагеря «Радость» при колледже Холлис, где ей суждено было четвертое лето подряд долгих два с половиной месяца мастерить бумажных кукол и бегать наперегонки с яйцом в ложке. В очередной раз Байрон наградил дочь таким взглядом, когда Ария выразила желание не возвращаться с семьей в Роузвуд, а окончить школу при Американской академии в Рейкьявике. Этот взгляд часто сопровождался афоризмом, услышанным Байроном от одного монаха, с которым он познакомился, когда работал над диссертацией в Японии: «Препятствие есть путь». И это означало: то, что не убивает Арию, делает ее сильнее.
6
7
1