Она не знала, как понимать то, что произошло на вечеринке. Все было как в тумане. Она хотела верить, что поцелуй с Майей был просто ошибкой, что она может все объяснить Бену, что все будет хорошо. Но Эмили раз за разом возвращалась к своим чувствам в тот вечер. Как будто до этого она никогда не целовалась.
Но в Эмили не было ничего , что сказало бы, что она лесбиянка. Она покупала маски для своих волос, поврежденных из-за хлора. На стене в ее комнате висел плакат сексуального австралийского пловца Йена Торпа. Она хихикала и болтала с другими пловчихами о мальчиках в плавках. Давным-давно она поцеловала девушку, но это не считается. Ведь это ничего не значит, так?
Она положила в рот половину кекса.
Ее голова запульсировала от боли. Как же она хотела все вернуть. Вновь бросить чистое полотенце в спортивную сумку, поехать на тренировку, строить рожицы на фотографиях в автобусе по дороге. Быть довольной собой и своей жизнью, а не быть чересчур эмоциональной.
Так было раньше. Майя была великолепна, но они просто запутались, и у них было плохое настроение, у каждой по своим причинам. Но они не были лесбиянками. Так ведь?
Ей надо на воздух. На улице было пустынно. Громко чирикали птицы, лаяла чья-то собака, но все было спокойно. Утренние газеты все еще были на газонах, завернутые в голубой пластик.
Ее старый, красный горный велосипед стоял рядом с сараем. Эмили резко взяла его, надеясь, что сможет ехать после вчерашнего виски. Она уже выкатывала его, но внезапно услышала шуршащий звук.
Эмили нагнулась. Что-то застряло между спицами в колесе. Это была бумажка. Она вытащила его и прочитала несколько строк. Стоп. Это был ее собственный почерк.
… Я люблю смотреть на твой затылок в классе. Я люблю, как ты жуешь жвачку, когда мы говорим по телефону. Я люблю, как ты покачиваешь ногу, пока миссис Хэт начинает говорить о своих любимых судебных делах Америки. Я знаю, что тебе скучно в такие моменты.
Эмили окинула глазами пустой двор. Было ли это, о чем она думала? Она нервно просмотрела записку, во рту у нее пересохло…
…И я очень часто думаю о том, почему я поцеловала тебя тогда. Я поняла, что это не шутка, Эли. Мне кажется, я люблю тебя. Я пойму, если ты больше никогда не захочешь говорить со мной, но я должна была сказать тебе. - Эм.
Что- то еще было написано на обратной стороне. Она перевернула его.
Думала, что ты захочешь это вернуть.
Люблю, Э.
Эмили перестала держать велосипед, и он упал на землю.
Это было ее письмо Эли, то самое, которое она послала ей после того поцелуя. То самое письмо, которое она думала, что Эли так и не получила.
- Успокойся, - говорила сама себе Эмили, понимая, что у нее трясутся руки. - Должно быть логичное объяснение.
Наверное, это Майя. Она жила в комнате Эли. Прошлой ночью Эмили рассказала Майе об Элисон и о письме. Может, она просто отдала его?
Но эта подпись: " Люблю, Э ". Майя не написала бы этого.
Эмили не знала, что делать или с кем можно было поговорить об этом. Вдруг она подумала об Арии. Так много всего случилось, после того, как она столкнулась с ней, что Эмили уже забыла их разговор. К чему были те странные вопросы Арии об Элисон? И что-то было не так в Арии вчера. Ария нервничала.
Эмили села на землю и вновь взглянула на сообщение: " думала, что ты захочешь это вернуть ". Если память не подводила Эмили, то Арии был витиеватый почерк, который похож на этот.
За несколько дней до своего исчезновения Эли поцеловала Эмили, заставляя ее сделать все то, о чем Эмили когда-либо мечтала. Ей даже в голову не могло придти, что Эли могла рассказать все подругам. Но может быть…
- Милая.
Эмили подпрыгнула. Ее родители стояли рядом с ней, одетые в футболки пастельных тонах, белые шорты, белые кроссовки. У ее отца была красная поясная сумка, а мамина бирюзовая сумочка качалась на ее руке.
- Привет, - хрипло сказала Эмили.
- Едешь на прогулку? - спросила ее мать.
- Да.
- Ты наказана. - Ее отец надел очки, как будто не видел ее и не мог ругать ее. - Мы разрешили пойти на вечеринку вчера, только потому, что ты шла с Беном. Мы надеялись на него. Но прогулки на велосипеде запрещены.
- Хорошо, - глухо сказала Эмили, вставая. Если бы ей только не пришлось объяснять все родителям. Но тогда… Будь, что будет. Она не будет объяснять ничего. Не сейчас. Она перекинула ногу через перекладину и села на сидение велосипеда.
- Мне нужно уехать, - пробормотала она, выезжая на проезжую часть.
- Эмили, вернись, - грубо закричал ее отец.
Но в первый раз в своей жизни Эмили продолжала крутить педали.
27 глава Не обращай на меня внимания, я просто мертва!
Ария проснулась от дверного звонка. Не считая того, что это не была обычная мелодия звонка, это была песня "Американский идиот" Green Day. Что - когда ее родители поменяли его?
Она откинула одеяло, ее ноги проскользнули в голубые, с цветочными узорами и мехом сабо, которые она купила в Амстердаме, и потопала вниз по винтовой лестнице, чтобы посмотреть, кто это был.
Когда она открыла дверь, то захрипела. Это была Элисон. Она стала выше, а волосы были подстрижены "лесенкой". Ее лицо выглядело более гламурным и худым, чем было в седьмом классе.
- Та-даа! - ухмыльнулась Эли и раскинула объятия. - Я вернулась!
- Черт… - Ария подавилась собственными словами, несколько раз неистово моргая. - Г-где ты была?
Эли закатила глаза.
- Мои тупые родители, - сказала она. - Помнишь мою тетю Камиллу, ту крутую, которая родилась во Франции и вышла за дядю Джеффа, когда мы были в седьмом? Я поехала к ней в Маями этим летом. Потом мне там так понравилось, что я просто осталась. Я совершенно точно рассказала родителям об этом, но, думаю, они просто забыли рассказать об этом другим.
Ария потерла глаза.
- Так, подожди. Ты была в… Майами ? Ты в порядке ?
Элисон обернулась, немного резко.
- Я выгляжу более чем в порядке, разве нет? Эй, ты получила мои сообщения?
Улыбка Арии исчезла.
- Эм… вообще-то, нет.
Эли выглядела обиженной.
- Почему нет? То, в котором говорится о твоей маме, такое забавное.
Ария уставилась на нее.
- Боже, ты такая чувствительная.
Ария прищурилась.
- Ты снова собираешься ударить меня?
- Подожди, что? - запинаясь, сказала Ария.
Элисон бросила на Арию долгий взгляд, и черное студенистое вещество начало капать у нее из носа.
- Знаешь, я рассказала остальным. О твоем отце. Я рассказала им все.
- Твой… нос…, - указала на него Ария. Вдруг что-то начало течь из глаз Эли. Как будто она плакала маслом. Это капало с ее ногтей тоже.
- О, я просто гнию, - улыбнулась Эли.
Ария резко дернулась в кровати. Задняя часть ее шеи была вся в поту. Солнце светило в комнату через окно, и она услышала, как "Американский Идиот" играет на магнитофоне ее брата в соседней комнате. Она посмотрела, нет ли на нее руках чего-то черного и вязкого, но они были безупречно чистыми.
Стоп.
- С добрым утром, милая.
Ария шагала вниз по винтовой лестнице, чтобы увидеть своего отца, одетая только в тонкий, клетчатые шотландские шорты и футболку без рукавов, с надписью Philadelphia Inquirer.
- Привет, - прошептала она.
Делая себе эспрессо, она долго смотрела на бледные, немного волосатые плечи своего отца. Он покачивал ногами и хмыкал, читая газету.