– Этот человек невозможен, – пробормотала Синтия.
– Ты о Попсе?
Легкий ветерок шевелил роскошные волосы Синтии.
– О Тобиасе. Почему он не оставит нас в покое? – Она взялась руками за перила и сильно наклонилась вперед.
Перис знала, что бесполезно предупреждать Синтию вести себя осторожней.
– Попс угрожает спустить собак на землемеров «Квинна».
– Надеюсь, он так и сделает.
– Это земля Тобиаса.
– Зачем она ему понадобилась? И почему Попс продал ее?
– Попс продал ее, чтобы получить деньги, – тихо сказала Перис. – А Тобиас говорит, он хочет построить то, что намеревался строить еще его отец.
– Чушь собачья, – Синтия через плечо посмотрела на Перис. – Он хочет получить эту землю, потому что хочет все, что принадлежит нам.
Ни у кого не возникало сомнений, что, когда Морис женился на Берил, ее маленькая дочка стала членом клана Делайтов. Перис была рада, что Синтия все еще ощущает родственные узы. Прохладное отношение Эммы к Синтии – единственное, что омрачало ситуацию, но к счастью, Синтия, казалось, предала забвению противоречивые чувства старой женщины.
– Почему Тобиас пришел к тебе?
– За помощью.
– Это лишено всякого смысла.
Перис никогда не отличалась хорошей памятью – до настоящего момента. Она увидела пронзительные серые глаза Тобиаса, его черные брови вразлет, по-мальчишески острые скулы, изгиб чувственных губ… Она видела его так ясно, как будто бы он стоял перед ней.
– Перис? Ты слышишь меня?
Она перевела дыхание.
– Да. Он хотел, чтобы я замолвила за него словечко перед Попсом.
Вот так. Это все, что необходимо сказать. Синтия узнала о визите Тобиаса, но смущающие детали были опущены.
Синтия посмотрела в лицо Перис и, сложив на груди руки, прислонилась бедром к перилам.
– Я поражаюсь наглости этого человека. Ты хочешь сказать, он пришел и стал просить тебя уговорить Попса не вмешиваться в его проклятые строительные планы? Так что ли?
– Да.
– Ублюдок.
Перис, к своему удивлению, ощутила желание защитить Тобиаса.
– Но он же купил землю, Синтия.
– А как ты считаешь, почему он сделал это? Я скажу тебе, почему. Потому что он нас всех ненавидит и решил обмануть старика, вот почему.
Перис обдумала слова Попса по этому поводу и решила, что не стоит упоминать ни об их разговоре (она обещала не говорить ни единой живой душе), ни о том, что версии Синтии и Попса были очень похожи.
– Ох, любовь моя, – Синтия заключила Перис в одно из своих редких, но сильных объятий. – Для тебя, должно быть, было ужасно видеть Тобиаса в таком качестве. Какой шок. Он ведь тебе никогда не нравился, да?
Перис не ответила.
– И он, конечно, выбил тебя из седла. Бедняжка. Не стоило тратить два дня, расстраиваясь из-за него.
– Я расстраиваюсь не только из-за него, – прошептала Перис, уткнувшись в пахнущее розой плечо Синтии. – Кто-то продает дешевые копии моих изделий.
Синтия медленно ослабила объятия. Она отступила так, чтобы видеть лицо Перис, но продолжала держать ее за руки.
– Это плохо, да? Ох, Перис… Ты говоришь о подделках?
Перис склонила голову.
– Именно. Подделки. Крах всего, над чем я работала в последнее время. Все обесценено.
К тому времени, как она закончила подробный рассказ о своих последних двух днях, опустив только правду о предложении Тобиаса и то, что произошло между ними потом, Синтия уже привела ее обратно в квартиру.
Они уселись на противоположных концах белого кожаного дивана в просторном кабинете Синтии. Только одна лампа – белая сфера, подвешенная внутри высокой трубки из прозрачного стекла – разгоняла собирающиеся в комнате тени. На светлом деревянном столе, на темнеющем экране компьютера мерцал янтарный курсор. Аккуратные стопки бумаги на столе указывали на то, что Синтия действительно вернулась к писательству после долгого перерыва.
Перис сбросила сандалии и, подтянув ноги, прикрыла их своими легкими газовыми юбками.
– Вот такие дела, – сказала она, уткнув подбородок в колени. Никаких зацепок. А полиция и знать ничего не желает. Но я их не виню.
– Ну, а я виню, – мрачно сказала Синтия. Ставлю что угодно, они бы пожелали узнать, если б заявление было составлено мистером Тобиасом Квинном.
Перис не уловила связи.
– Это другое дело, Синтия.
– Да?
– Ну конечно.
– Хм.
– Слушай, все будет хорошо, – Синтии всегда было трудно сосредоточиться. Поэтому Перис меньше всего хотела отвлечь ее от новой попытки опубликовать один из своих детективных рассказов. – Не стоило забивать тебе голову всем этим.
– Нет, стоило, – страстно сказала Синтия. – У нас договор, помнишь? Мы рассказываем друг другу все. Все.
У Перис слегка потеплело внутри.
– Договор, – согласилась она. В течение долгого времени она ощущала глубокую пропасть между ними. Если они снова сблизятся, она будет очень счастлива. – Вот, я и рассказала тебе. Теперь я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне хотя бы секунду. Я большая девочка и могу о себе позаботиться.
– Ты как будто играешь роль в плохой пьесе. И ты не права. Ты, любовь моя, слишком доверчива. И слишком невинна. Да, иначе бы этот мерзкий Майкл не помыкал бы…
– Не сейчас, – просто сказала Перис.
– Хорошо, – согласилась Синтия. – Конечно, нет. Извини. И тем не менее, дело в том, что ты не видишь плохого в людях, поэтому они обманывают тебя.
– Не совсем поняла.
– Я про Тобиаса, конечно.
– Я отказалась помочь ему.
– Он вернется. Он уже вернулся.
– Не думаю.
Перис не любила уклоняться от правды.
– Все это как-то странно.
Перис фыркнула.
– Странно… Вся моя жизнь сейчас трещит по швам.
– Они удачно выбрали время. Сначала козырной ход, чтобы вывести тебя из бизнеса. А если не сможешь оправиться – а сможешь ты, скорее всего, только если найдешь кого-нибудь, кто бы тебя финансово поддерживал, – тогда просто пойдешь ко дну.
– Мне некого искать, – жалобно сказала Перис. – Даже если бы я и решилась просить помощи. У тебя никогда не было денег, тебе трудно это понять. И я не осмелюсь просить Попса или Эмму, потому что они наверняка посоветуют мне заняться приличным делом. Я даже не могу взять ссуду в банке.
Они не упомянули о том, что недвижимость у площади Пионер на улице Мейн не может быть использована как дополнительный источник дохода без согласия Синтии.
Синтия закрыла лицо руками и посмотрела на Перис сквозь пальцы.
– Мы могли бы продать нашу собственность. Ты взяла бы свою долю и нашла себе маленькую квартирку. Где-нибудь в тихом и безопасном месте. И у тебя осталось бы еще достаточно денег, чтобы переждать эти трудные времена.
Глупые слезы навернулись на глаза Перис. Неужели она превратилась в неуравновешенную идиотку?
– Когда-нибудь я смогу выплатить тебе твою долю за эту квартиру, – сказала она.
– Так не пойдет, – Синтия уронила руки, и ее красивые глаза заискрились гневом. – И ты знаешь это. Я не богата. Мы обе знаем, что я слегка превысила расходы. Честно говоря, получается, что я не могу заложить единственное имущество, которым свободно владею. Наполовину владею.
– Я не могу уехать, – прошептала Перис. – Я знаю, ты не понимаешь, но там… моя жизнь. Среди этих людей, которых ты терпеть не можешь, и в этом месте, которое ты презираешь. Я люблю все это. Не думаю, что смогла бы работать где-нибудь еще.
Синтия вздохнула.
– Я знаю, – спокойно сказала она. – Каждый, кто хоть что-то знает о тебе, знает об этом, – включая Тобиаса.
Постоянное упоминание Тобиаса начало раздражать Перис.
– Ему-то зачем?
– Страховка, – сказала Синтия. – На случай, если ты откажешь ему.
Перис подняла голову и нахмурилась.
– Ты не понимаешь? Я знаю его, Перис. Он хитрый и жестокий. Как долго он скупал земли Попса?