– Все-то ты можешь объяснить.
– Я хочу сказать, что твой злодей живет прямо в этом же доме.
Щелкнул отстегнутый ремень безопасности и зашуршал, наматываясь на ретрактор. Перис скинула пиджак Тобиаса и отложила его в сторону.
– А вот это уж полнейшая лажа, Тобиас Квинн. Не скажи только ничего подобного при моих друзьях. Замок можно открыть отмычкой, что и произошло.
– Пристегнись.
Она положила руку на дверную ручку.
– Я выхожу.
– Нет, – Тобиас закрыл двери. – Выслушай меня, я не хочу, чтобы ты здесь оставалась.
– Лажа.
– Перестань, Перис. Мне не нравится, когда ты ругаешься. Плохо звучит.
Она покачала головой и откинула ее на подголовник.
– Сколько раз тебе говорить, что это мой дом и я никуда отсюда не поеду?
– Я не усну, если ты здесь останешься.
– Это все лаж…
– Не надо. Ты боишься, что я буду к тебе приставать? Не беспокойся. Я не дотронусь до тебя даже десятиметровым шестом.
– Спасибо.
– У меня есть свободная комната.
– Нет, спасибо.
Он наклонился, чтобы взглянуть на фасад дома.
– Аи да недвижимость! Какая-то унылая развалюха.
– Это очень приличное здание; стоит оно немало, и ты знаешь об этом. Выпусти меня.
У Тобиаса перехватило горло. Он не мог дать ей почувствовать испуг (такого испуга он еще не испытывал), охвативший его при мысли, что она останется здесь одна.
– Но ты позволишь мне позаботиться о тебе?
– Это глупо. Нет. Нет, спасибо. Открой, пожалуйста, дверь, я устала и действительно собираюсь лечь спать.
– Перис…
– А как только проснусь утром, первым делом разыщу телефон Вивиан и позвоню ей. Я хочу выяснить, кто все это сделал.
Тобиасом опять овладели дурные предчувствия. Во второй раз по его коже побежали мурашки – и снова из-за Перис Делайт.
– Открой.
– Хорошо, – сдавленно сказал он и открыл замки. – Я выйду и посмотрю.
– Живи своей жизнью, и дай мне жить моей, – сказала Перис, выходя. – Спасибо, что подвез.
Печаль, печаль с лицом женщины стояла за его спиной. Он понял это, когда не удалась его первая женитьба, и сейчас он не видел причины менять свое мнение. Тобиас ждал достаточно долго, глядя, как Перис входит в дом, а потом вдавил до упора педаль газа и унесся прочь.
Ну и черт с ней.
Заперев за собой дверь квартиры, Перис первым делом проверила ожерелье. Серебристый парчовый мешочек, извлеченный из здоровенной жестянки от картофельных хлопьев с томатами, содержал то, что и ожидала увидеть Перис: золото и серебро и великолепный, округлый зеленый турмалин. Ожерелье переливалось мягким светом в ее руках. Это была действительно ее работа.
Она вернула жестянку обратно – в укромное место под кухонной раковиной, почувствовала себя глупо и опять достала ее. Расправив мешок из коричневой оберточной бумаги, она сложила туда все свои готовые вещи, закрыла банку и снова убрала ее под раковину.
Подобно грому, где-то над ее головой раздался треск.
Перис застыла, смяв бумажный пакет с драгоценностями. На этот раз она не станет вести себя так глупо. Теперь все будет по-другому.
На носочках своих рубиновых босоножек она прокралась из кухни в рабочую комнату. Очень осторожно положила пакет с украшениями на кушетку и, подняв трубку, нажала на рычаг телефона. В свете лампы, которую Перис, придя, сразу же включила, она набрала номер Липсов и услышала этажом ниже приглушенный телефонный звонок.
Четыре. Пять… семь, восемь, девять.
Она опять нажала на рычаг. Сэм и Джинна еще, наверное, не вернулись. Как и Конрад.
Тобиас.
Перис наморщила нос. Она пожалела, что рядом нет большого и сильного Тобиаса. Он еще не приехал домой, а номера его мобильного телефона она не знала.
Дверь на крышу! Ха! Дверь на крышу – конечно! Слабо улыбнувшись, она опустилась на кушетку рядом со своими драгоценностями. Сегодня днем она поднималась на крышу, чтобы срезать большую белую далию себе в спальню. А на крыше занялась прополкой и спустилась вниз с полной корзинкой сорняков.
Она оставила дверь слегка приоткрытой, и сейчас ветер захлопнул ее.
Три часа ночи. Вормвуда еще не было, да он никогда в такое время и не возвращался. Перис накинула на дверь новую цепочку и понесла наверх свой бумажный сейф.
В коридоре, ведущем к спальням, ее встретил сильный порыв ветра. Дверь на крышу хлопнула, открывшись, а не закрывшись.
Если и было что-то, чего ей совершенно не хотелось делать, так это выходить сейчас на крышу – в столь ранний час, зная, что на этой неделе кому-то удалось пробраться в ее квартиру, когда она была дома.
Ветер может, дунув еще раз, захлопнуть эту дверь. И сделать это, когда она уже будет спать. Перис не знала, сколько смогут выдержать ее натянутые нервы.
Она торопливо забросила пакет на свою кровать и кинулась по коридору, по лестнице – на крышу. Ветер определенно стал холоднее.
Она вышла на крышу и потянула за ручку. Дверь не шелохнулась. Должно быть, деревянный клин, которым она иногда подпирала ее, был оставлен на месте. Просто какой-то заговор с целью сломить ее. Решив не обращать внимания на свой страх, Перис глубоко вдохнула и обошла вокруг широко открытой двери. Как она и думала, всему причиной был деревянный клин. Она наклонилась и двумя руками вытащила его.
Сделав эту нелегкую работу, она разогнулась и протянула руку, чтобы взяться за ручку двери. И промахнулась. Тот же самый ветер, широко распахнувший дверь, теперь, дунув еще раз, захлопнул ее.
Стуча зубами, Перис пыталась посмеяться над своими собственными страхами. Ей казалось, что темнота вокруг нее наполнилась живыми агрессивными существами.
Перис повернула дверную ручку и потянула на себя. Дверь не двинулась. Двумя руками она повернула ручку в другую сторону и опять потянула.
Замок заклинило. Сердце Перис, казалось, стучало у нее в горле. Она подпрыгивала и дергала дверь. Дверь не двигалась ни на миллиметр.
У нее перехватывало дыхание. Дернув еще пару раз, Перис уткнулась головой в дверь… и застыла.
Внутри отчетливо послышались – скрип, скрип, скрип – шаги туфель на резиновой подошве по не покрытым ковром ступенькам. Шаги удалялись…
Перис стиснула руки и отшатнулась от двери.
Она не могла открыть дверь, потому что кто-то запер ее… Оставил здесь, на улице… На крыше.
Ветер был недостаточно силен, чтобы так хлопнуть дверью. Почему ей сразу не пришло это в голову? Порывистый, холодный бриз, но уж никак не ветер. Этот бриз колыхал ее платье, и бусины тихонько стукались друг о друга.
Перис повернулась и пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в дверь. Теперь он был позади нее. А впереди – целая ночь и затягивающая пустота за парапетом.
Дыша ртом, она обогнула скат крыши – подальше от двери и от существа в мягких туфлях, которое могло ее поджидать.
Поджидать?
Перис опустилась на посыпанный галькой рубероид крыши.
Он вернется сюда? Может быть, он ждал, что она будет стучать в дверь, кричать, умолять его впустить ее? Знает ли он, что она боится высоты?
Снизу плыли по ветру разрозненные звуки какого-то джаза. Этот же ветер уносил их прочь.
Ожидание.
Под ладонью Перис, под атласным чехлом ее платья сумасшедше стучало сердце. Ей надо поднять шум. Надо привлечь чье-нибудь внимание. Но не того человека, который ждет этого шума.
Никто ее не услышит. Если она не докричится до людей в соседнем доме или внизу на улице.
Перис закрыла глаза и почувствовала, как в ее голове все медленно закружилось. Смотри наверх. Чей-то голос из прошлого, чей – она не помнила, велел ей смотреть на что-нибудь неподвижное. Это значило открыть глаза. Но Перис ничего не хотела видеть.
Шелест, как прибой, то накатывал на нее, то отступал. У нее похолодела спина. Она открыла глаза и сосредоточилась на бамбуке, росшем в кадке. Под небом, разодранным на лохматые закопченные вымпелы, танцевал, и качался, и кланялся бамбук; его высушенные солнцем листья гладили друг друга, как бумажные пальцы.