Тобиас почувствовал раскаяние.
– Перис очень хорошо к тебе относится. Ты же знаешь, она всегда была любимицей у старика. Все люди таковы. Нехорошо иметь любимчиков, но у всех они есть. Не обижай ее за это. Она же всегда была к тебе добра.
Синтия резко дернула носком босоножки.
– Я перенервничала, – ответила она. – Как и вы все. Веришь ли, и мне небезразлично, что происходит с Попсом. Меня он тоже любил.
Тобиас поднял руку и чуть было не похлопал Синтию по бедру, но передумал и поднялся.
– Хорошо. Давайте все оставим, ладно?
Найджел продолжал ковырять зубочисткой свои идеально чистые ногти. Его кремовая шелковая рубашка и светло-коричневые брюки демонстрировали небрежную элегантность, к которой он так привык в последнее время. Тобиас с трудом сдерживался, чтобы не вырвать у него зубочистку.
– Ты там, Перис? – вдруг спросил Попс.
– Здесь, – ответила Перис. Своими нервными пальцами она еще больше запутала волосы.
– Знаешь, я ничего не ем. Здесь нечего есть.
Перис обернулась и посмотрела сначала на Синтию, а потом на Тобиаса. Он не знал, что сказать. Она снова повернулась к микрофону:
– Скажи, что я должна сделать?
– Это правда, что с тобой Синтия? И эти бездельники братья Квинны?
Она обхватила голову руками.
– Это Тобиас нашел передвижную радиостанцию, Попс. Найджел и Синтия тоже здесь.
– Значит, вы все можете меня слышать. Никто ничего не построит на той земле, которая видна из моего дома. Ясно?
Перис резко вытянула руку, упреждая резкий ответ Тобиаса.
– Ты же продал всю землю вокруг дома.
– Я понял, что будет только парк. Для освобождения от налогов.
– Удобная память, – пробормотал Тобиас. Синтия наклонилась к микрофону:
– Попс, это я, Синтия. Как ты там?
– Совсем как твоя мать, – сказал Попс. – Без царя в голове. Вышла замуж за одного из них.
– Мы развелись, – сказала Синтия, улыбаясь Тобиасу. – Я одумалась.
Перис крутанулась в своем кресле. В ее глазах Тобиас увидел боль и отвращение. Ему понравилось это. Очень.
– Перис, – сказал Попс. – Один из моих радио-приятелей читал мне газеты.
Настала очередь Тобиаса тихо выругаться.
– Это ведь все вранье? – спросил Попс. – Ведь он не пытался тебя использовать?
– Я уже говорила, что тебе надо обсудить все с Тобиасом, – сказала Перис, – когда Эмма соединила меня с тобой из отеля.
– Газеты пишут, он пытается тебя подкупить. Пытается помочь тебе решить проблемы в твоем бизнесе, чтобы ты убедила меня сдаться.
– Газеты говорят много неправды.
Из динамика раздался кашель. Перис поднесла руку к груди.
– Попс! С тобой все в порядке?
– Слабею, – ответил он и снова закашлялся.
– Поговори с Тобиасом, – сказала Перис. – Он как раз здесь и хочет все выяснить.
Приглушенное проклятие раздалось в фургоне.
– Если я услышу голос этого вандала, то выключу радио. И больше вы меня не услышите.
Тобиас скрестил руки на груди. Радист встретился с ним взглядом и пожал плечами.
– Вот чего я хочу, – сказал Попс. – Я хочу, чтобы ты, Перис, это сделала. Заставь Квинна написать мне бумагу. Официальную. Его адвокат и еще один, которого ты укажешь, проследят за этим. Понятно?
Перис откинулась в кресле и провела ладонями по своей юбке.
– Нет, – сказала она. – Я не понимаю. Если ты считаешь, что это дело для адвокатов, почему бы тебе не пригласить своего адвоката?
– У меня больше нет адвоката. Не верю в них. Зачем платить кому-то за то, что можешь сделать сам?
– Но ты хочешь, чтобы я наняла такого человека для тебя?
– Только для этого дела. Мне нужна бумага, где бы говорилось, что пока я жив, здесь строительства не будет.
– Старый ублюдок! – закричал Тобиас, не обращая внимания на успокаивающие жесты Перис. – Что за… Здорово разыграл! Сначала продал мне землю за целое состояние, взял деньги, а теперь угрожаешь уморить себя голодом, если я буду использовать то, что купил.
– Ты мой должник, – взревел Попс. – Должен за то, что со мной сделал Сэм.
Краем глаза Тобиас заметил, как Найджел в раздражении хлопнул себя по коленям.
– Кто-то едет, – сказал радист. – В пикапе.
Тобиас ничего не ответил.
– Боже, только не это, – со вздохом сказала Синтия. – Больше мне ничего не надо.
– Что ты говоришь? – переспросил Попс.
Тобиас глядел на приближающийся потрепанный красно-белый пикап с самодельным деревянным навесом над кузовом.
Автомобиль резко затормозил у передвижной радиостанции.
«Балк – лучше всех!» – гласила надпись буквами величиной с ладонь на его боку.
– Балк лучше всех, – сварливо сказала Синтия, – звучит как реклама слабительного.
– Синтия! – воскликнула Перис, выбираясь из кресла, чтобы распахнуть дверь. – Что на тебя нашло? Это же папа!
Тобиас улыбнулся, увидев, как радостно, почти по-детски улыбается Перис. Она спрыгнула на землю и пошла навстречу высокому, худому мужчине, от которого, как родная дочь, унаследовала густые черные волосы и голубые глаза.
– Если с ним и Берил приехала, я сблюю, – сказала Синтия, натягивая подол на края чулок. – Какая холера их принесла?
– Пожалуй, я пойду прогуляюсь, – сказал радист и так и поступил, направившись к пустому вагончику прораба.
– Было бы неплохо, если бы ты, дорогая, немного сбавила обороты, – сказал Найджел Синтии. С отсутствующим выражением от надавил зубочисткой на ее ладонь, дождался, пока она вскрикнет и пристально на нее посмотрел.
Прежде чем Тобиас успел предотвратить дальнейшее кровопролитие, Перис вошла в фургон вместе с Морисом Делайтом. Она приложила палец к губам и снова села в кресло рядом с рацией.
– Прости, Попс, – сказала она. – Здесь у нас есть кое-кто, кто хочет с тобой поговорить.
– Не знаю, что у вас там происходит, – сказал Попс. – Я с каждой минутой становлюсь слабее, а вы заставляете меня ждать, пока вы там переругиваетесь. Я уже сказал тебе, что мне нужно. Официальная бумага, подписанная Квинном. Никакого строительства на моей земле, пока я жив.
– Это не твоя…
– На всей земле, которая была моей.
– Это возмутительно, – сказала Перис.
– Сэм поступил со мной возмутительно, – сказал Попс. – Много лет я ждал, чтобы отплатить ему. Время пришло. Или молодой Квинн сделает, что я хочу, или я вышибу его из бизнеса.
Если это не заговор против меня, то что же это еще, подумал Тобиас.
Мягко, но уверенно Морис Делайт отодвинул свою дочь в сторону и наклонился, чтобы поговорить с отцом.
– Пап, это я, Морис.
У старика челюсть отпала, подумал Тобиас. Ответа не было.
– Я все время слежу за тем, что у тебя происходит, – продолжал Морис. У него было такое же тонко очерченное, выразительное, как у Перис, лицо, только постаревшее. – Новость о последней глупости я узнал вчера. Ехал всю ночь.
– Глупости? – Голос Попса звучал так, словно его вот-вот хватит удар. – Разрази меня гром, но я не собираюсь выслушивать прилюдные оскорбления от родного сына.
– Это хорошо, – ответил Морис. – А то ведешь себя, как старый дурак. Если не хочешь, чтобы все знали, в чем истинная причина, тогда нам лучше поговорить вдвоем. Поумерь свою вспыльчивую гордыню, папа. Я выхожу к тебе. Опускай мост. Мы разберемся во всем без лишних свидетелей.
Он не стал дожидаться ответа отца, вышел из фургона, похлопав Перис по плечу, любезно улыбнулся Синтии и решительно зашагал в сторону участка Попса.
– Попс… – сказала Перис.
Было хорошо слышно, как Попс выключил рацию.
Грубая линялая хлопковая рубашка обтягивала прямую спину Мориса Делайта. Плетеный кожаный ремень удерживал на узких бедрах поношенные рабочие джинсы. Стоптанные коричневые ботинки повидали не одну зиму и лето в пыли и грязи штата Айдахо.
– Ты на него похожа, – сказал Тобиас Перис. – И не только внешне. И как я раньше не замечал?