— Поздравляю, — сказал я. — Надеюсь, будет мальчик, но пойдет не в деда, это дурная наследственность. Зачем вы так рано начали? Желаете споспешествовать демографическому росту нации?
— Возможно, — сказал Тамаш, как показалось мне, уже с некоторым раздражением. — Мы оба хотим иметь много детей, дорогой отец.
— Placet[28], — сказал я. — Единственный ребенок в самом деле нехорошо… только не принимайте этого на свой счет, сударь мой! На третьем месяце, говоришь? Еще можно избавиться…
Стук в дверь: Катрин.
Удивленно:
— Ты здесь, Тамаш? — Весело: — И о чем же это вы тут вдвоем беседуете?
— Барышня, — сказал я, — либо войдите в комнату, либо останьтесь за порогом. Вам, должно быть, известно, что я не терплю перекличку через распахнутые двери.
Но она все же осталась в дверях — готовая к бегству?
— Уж не сказал ли ты? — вдруг взволновавшись, спросила она Тамаша.
— Сказал.
— Все?
— Все, — ответил Тамаш.
Девочка прикрыла за собой дверь. Ее лицо пылало, шея тоже. Она по-прежнему стояла у двери.
— Все? — переспросила она. И двинулась к моей постели: ноги несли вперед, душа увлекала назад.
— Все правильно, дети мои, — сказал я. — Правильно. Старость молодости не пара. А уж если к ним еще и третье поколение прибавится…
Внезапно девочка бросилась ко мне со всех ног и у самой кровати присела на корточки. В ее глазах стояли слезы. Она схватила мою безвольно висевшую руку, поцеловала. Я, конечно, отдернул ее, но она продолжала все так же сидеть на корточках перед кроватью.
— Милый, дорогой бо-пэр, — сказала она чуть слышно, — ничего, ничего не бойтесь! Я каждый день стану приходить к вам, каждый день! Вы только подумаете про меня, а я уже тут как тут, даже звать не нужно — я угадаю, вы же знаете. Каждый день буду здесь, а по воскресеньям и Тамаша прихвачу. Вот увидите…
По ее побледневшим щекам катились детские, крупные слезы, даже всхлипы сдержать она не умела.
— Не плачьте, барышня, — сказал я, — и, главное, меня не утешайте. О вашем переезде я весьма сожалею, но в отчаяние из-за этого не прихожу. Короче говоря, вы беременны? И уверены в этом?
— Уверена.
— На котором же месяце?
— На третьем.
— У врача были?
— Были, милый бо-пэр. Но я стану приходить каждый-каждый день, милый, хороший бо-пэр!
— И когда появится ребенок? Ну, неважно. Почему вы изволили так поспешить, барышня? А известно ли вам, что сейчас еще не поздно было бы изгнать плод?
— Нет! — крикнула девочка. — Нет!
Это прозвучало так отчаянно, так гневно, как будто я на цепи волок ее к операционному столу.
— Почему вы изволили так поспешить, барышня? — спросил я еще раз.
— Тамаш хочет много детей, — сказала Катрин и разрыдалась громко. — И я тоже. А с детьми в этой маленькой комнатке мы не разместимся.
— Разумеется, нет, — сказал я. — Не говоря уж о том, что я терпеть не могу детскую кутерьму. Ведь и Тамаша я отправлял в Швейцарию не затем, чтобы он познакомился с вами, барышня, а потому, что он мешал моей работе. Вам, вероятно, известно, что работа для меня главное. И ничто иное в жизни меня не интересует.
— Я буду приходить каждый день, милый бо-пэр, — сказала Катрин.
— Мы и прежде жили с Жофи вдвоем, — сказал я, — проживем и теперь. Но как, однако, собираетесь вы раздобыть квартиру? Нынче ведь их не предлагают на каждом углу, как в те времена, когда я женился, себе на беду.
— Квартира уже есть, дорогой отец, — сказал Тамаш.
— Невероятно, — сказал я.
Сердце мое опять сжалось. Этого я не ожидал.
— Невероятно, — повторил я. — Надеюсь, где-то здесь поблизости?
— В Кишпеште. Совсем рядом с моей фабрикой, — сказал Тамаш.
— Понимаю, — сказал я. — И барышня намерена ежедневно навещать меня — из Кишпешта.
— Одна квартира в кооперативном доме оказалась свободна, — сказал Тамаш, — и если бы вы, отец, могли немного помочь…
— Деньгами? Всеми, сколько у меня есть, сынок.
Я еще поворошил в мозгу, который от волнения соображал медленней, чем обычно.
— Но разве не лучше было бы…
Я не договорил. С первой минуты, как заговорил Тамаш, я знал, что побит.
— Пустяки, — сказал я. — Просто подумал было, что, если бы не спех, можно бы купить квартиру здесь, неподалеку от меня, чтобы ребенок рос на здоровом пашаретском воздухе. А Тамашу я купил бы машину… Но оставим это, сынок! Ты говоришь, квартира в Кишпеште готова?.. Рядом с фабрикой?
— Можно переезжать хоть завтра, — сказал Тамаш.