На пути вольного странника, полного романтических иллюзий, предстала большая корчма, куда сходились все дороги на свете. Заведением владел хитроумный корчмарь Шлёма, который по сути представлял собой аллегорию бесстыдного Торгашества и Стяжательства. Оценив исполнительское мастерство бродячего музыканта, Шлема сходу предложил ему «достойные» условия — крышу над головой, порядочный костюм и солидный денежный куш за ежедневные выступления. На деле предприимчивый корчмарь обманул Симона. Пресловутая крыша над головой обернулась запечным закутком с тараканами, порядочный костюм — поношенным лапсердаком, а солидный куш — жалкими грошами. Музыкант обнаружил, что здесь, на торжище, тоже отсутствует какая-либо справедливость: хозяин тянул из него все жилы, заставляя и дрова таскать, и воду носить, и в погреб бегать. Мало того, корчмарь покусился на священную собственность, которой обладал бродячий музыкант — его волшебную скрипку. После игры «до третьих петухов» Шлема прятал ее под портретом своего покойного отца — старого бородатого раввина, чтобы Симон не смог никуда скрыться. Действительно, портрет внушал юноше такой мистический ужас, что он боялся к нему приблизиться. Ничего не заработав, кроме обидной клички «лапсердацкого музыканта», Симон все-таки преодолел страх перед жутким портретом, выкрал любимую скрипку и под покровом ночи бежал из корчмы в темный лес.
Наутро в лесу герой встретился с князем, который в аллегорическом пантеоне Якуба Коласа олицетворял собою Власть. Восхищенный чудесной игрой народного музыканта, тот одарил Симона серебряным рублем и пригласил жить в свой великолепный замок. Княжеский капельмейстер подтвердил гениальные способности юноши, но отказался обучать бродягу нотной грамоте: мол, каждый должен помнить, кто он есть. Симон был поселен в лакейской, где над ним непрестанно издевались и подшучивали. Лишь дед Данила, сторож прекрасного княжеского сада, проявил к нему сочувствие и пригласил жить в сторожку — подальше от «псарни панской». Во время задушевной беседы музыкант задал мудрому старцу сокровенный вопрос, который давно изводил его: кто в мире так несправедливо распределил богатства между людьми? Дед стал говорить что-то насчет Высшего Разума, который, в конце концов, каждому воздаст за его дела. Но Симон не согласен ждать всю жизнь — он готов силой добиться того, чтобы восстать из пыли. Эту бунтарскую мысль он вложил в свою скорбную мелодию, которую исполнил на княжеском пиру. Князь поинтересовался сокровенным замыслом исполненного произведения, на что получил ответ: кто сеет в мире зло, тот пожнет лихо. При этом музыкант заметил, что княжеская власть небеспредельна — она не может запретить свободную мысль, которая не знает никаких границ. Предсказание героя сбылось: князь был убит неведомой пулей. С уходом правящего начала в мире поселились хаос и разруха, его обитателей обуял страх. Над замком разразилась невиданная гроза. Разбушевавшаяся природная стихия позволила Симону благополучно скрыться из потрясенного замка.
Таковы три круга, три сферы бытия, которые испытал герой ради достижения цели — стать хозяином своего дара, стать «паном среди панов». При этом иерархическое повышение сопровождалось возрастанием уровня социальных требований.
В первой сфере бытия, обозначаемой как народная, речь шла лишь о естественном выживании. Во второй сфере, где господствовала рыночная стихия, говорилось о возможности некоего социального контракта, который в итоге оборачивался нещадной эксплуатацией и фактическим рабством. В третьей высшей сфере бытия герой уже не только сам предъявлял требования к власти, но и выдвигал против нее обвинения в «сеянии зла». Понятно, что эти упреки носили абстрактный характер: власть обвинялась в несправедливом устройстве сего мира, в котором нет равного доступа к социальным благам.
Между тем, требования к властному началу обрели в поэме конкретную формулу, выраженную в необходимости получения образования:
Как известно, Якуб Колас окончил учительскую семинарию, однако в поэме он изложил иной сюжетный вариант, который никак не соотносился с биографической правдой. Капельмейстер, к которому обратился бродячий музыкант с просьбой обучить его нотной грамоте, потребовал определенную плату. Находчивый Симон заявил, что попросит у Бога сто лет жизни для учителя. В ответ капельмейстер попросил принести от Господа расписку. Этот анекдот отражал не столько реальность бытия, сколько служил дополнительным доказательством его несправедливого устройства.