Как бы отрицая это живое всепобеждающее начало, Анатолий Бузулукский дает своему произведению безрадостное заглавие — «Поэзия мертва». Подобно пушкинскому герою, его Евгений где-то служит, мечтает разбогатеть, хочет жениться, чтобы «жизнь была ясной, монолитной, семейной». Он и стремится начать эту новую жизнь, но, отмеченный талантом свыше, томится какой-то непостижной неизреченностью, вторя вечное стихотворение о теплоте мира, мучительно ищет и не может найти слово: «Всего-то было нужно, чтобы врата речи отверзлись, чтобы кончился этот удушающий флирт единственного слова-невидимки, чтобы незримое смешалось с обыденным без зазрения совести и от этого стало могучим, неразличимым, чтобы путь, полный перламутрового сияния, крахмальной пыли, крахмального снега, густых кустов, не пресекался». В час отчаяния ему является обольстительная «спасительница» Казакова, которую он иронично окрестил «Казановой» (опять второе имя), но Евгений осознает, что она не от Бога пришла, ей чужд нескончаемый поиск небесного созвучия. Он уходит в белую петербургскую ночь и там, на Ушаковском мосту, в предгрозовом безмолвии к нему возвращается радость творчества — сильная, жизнеутверждающая, притягивающая «мириады пылинок света».
А вот поддавшийся дьявольскому искушению Казимир, один из персонажей пьесы Тимофея Хмелева «Август», кажется, навсегда лишается и любви, и радости творчества. В прошлом преуспевающий журналист, он, согласуясь со временем, бросает сочинительство и становится «новым русским» — владельцем антикварного магазина. Однако и законная супруга, и любовница по-настоящему любят не его, богатого и всемогущего, а его старинного друга — несчастного идеалиста Тони, по вине Казимира лишившегося семьи и ставшего беспаспортным бродягой. Оправдываясь, он разглагольствует о возможном спасении Христа путем предательства и пытается купить прощение Тони. Но его жертвоприношение — перешедшая по наследству генеральская дача, где, кстати, и разворачиваются драматические события — не вызывает сочувствия и отвергается: никому не нужен этот «сумасшедший дом» посреди подмосковного вишневого сада, в котором царит ложноклассическая обстановка «дворянской усадьбы», подделанная под тонкий изысканный колорит чеховской пьесы. И августовский дождь, шумящий за дверями покидаемого особняка, знаменует наступление того времени, когда собираются «зерна дум», гремят грозы, совершаются революции.
У революции, замечает Шарль Бодлер, есть что-то общее с предательством и переездом в другой дом. Двум великим потрясениям, великим изломам начала и конца нашего века, свойствен один дух, одна черта, и мысль гения о цене — «краеугольной слезе» — поныне определяет отношение честного русского художника к происходящему. Это означает, что, несмотря на земные колебания, традиционные духовные ценности, присущие творчеству Пушкина и Достоевского, Чехова и Булгакова, Гумилева и Ахматовой, остаются незыблемыми и путеводными для тех, кто отверг соблазн крикливого торжища, кто исповедует одну веру и поклоняется одном Глаголу.
Прогулки в вечность
О книге Вячеслава Овсянникова «Прогулки с Соснорой»
Петербургский писатель Вячеслав Овсянников издал необыкновенную книгу — «Прогулки с Соснорой» (2013). Это своеобразный дневник-роман, где действие разворачивается, с одной стороны, на долгих лесных прогулках, в тесной петербургской квартире, на бедной загородной даче, а с другой стороны — в метафизических пространствах сознания, среди великих памятников мысли. Такое стало возможным благодаря неординарному собеседнику Вячеслава Овсянникова — знаменитому поэту, прозаику, драматургу Виктору Сосноре.
«Прогулки с Соснорой» — жанр, уже известный нашей культуре. Достаточно вспомнить «Прогулки с Пушкиным» Абрама Терца. Прогулочная (перипатетическая) тема отсылает нас, прежде всего, к древнегреческим мыслителям — к учителю перипатетиков Аристотелю и к его старшему другу и антагонисту Платону. Известно, что героем платоновских диалогов был гениальный спорщик Сократ, который после себя не оставил ни строчки, поскольку предпочитал устно проговаривать ту или иную истину. Такой же яркий образ современного полемиста, ниспровергателя прописных истин, создает на страницах своей книги и Вячеслав Овсянников.