— У него есть друзья?
— Нет, насколько нам с женой известно. Общение со сверстниками его не интересует. Одноклассники по колледжу, наверное, кажутся ему дураками и тормозами. Иногда он передразнивает их, причем получается это у него достаточно точно, но уж очень не по-доброму. Больше всего ему нравится быть одному и наблюдать за тем, что происходит вокруг.
— Значит, ты полагаешь, что он находится в подавленном состоянии?
— Можешь не подыскивать деликатных слов. Мы с женой действительно боимся, что у парня в самом деле настоящая депрессия.
Хулио продолжал рассеянно смотреть на корт, где вот-вот должна была начаться игра. Игроки закончили поливать и ровнять площадку. Они начали выбирать ракетки из целой дюжины, предложенной каждому из них на выбор. Теннисисты взвешивали их в руке, проверяли, насколько хорошо натянуты струны. В довершение ритуала, перед тем как выйти на корт, они стряхнули специальной палочкой комочки земли со своих подошв, явно не желая, чтобы в игре им помешала хоть какая-нибудь мелочь.
Вот наконец первый мяч взлетел в воздух. Хулио ожидал увидеть поединок настоящих мастеров и не без некоторого разочарования понял, что стал свидетелем упрямого, довольно унылого и однообразного перебрасывания мячика через сетку двумя начинающими любителями.
Он отдавал себе отчет в том, что Карлос говорил о Нико не совсем уверенно. Судя по всему, у отца не было четко выстроенной картины того, что происходило с его сыном. Порой он просто противоречил сам себе.
— Его мать полагает, что в глубине души мальчик чувствителен и раним. Просто он почему-то не хочет показывать это окружающим, — сказал Карлос, судя по всему довольный тем, что вспомнил и об этой точке зрения.
— А чем твоя жена занимается?
— Она врач. Травматолог. Поэтому, кстати, раньше, чем я, посмотрела на нашу проблему с медицинской точки зрения.
Хулио кивнул.
— Еще она утверждает, что он очень умный. Я, впрочем, тоже так думаю.
— Не стану заранее отрицать, — с улыбкой сказал Хулио Омедас. — Но, по правде говоря, мне за всю мою практику еще не приходилось слышать от кого-либо из родителей, что его ребенок глупее других.
— Да он одни пятерки получает, практически не прикладывая к этому никаких усилий. А еще ему очень нравятся шахматы. Он готов играть партию за партией. В основном, конечно, сын играет с компьютером.
На другом корте дела шли веселее. Там симпатичная девушка в белоснежной мини-юбке в свое удовольствие смеялась над собственными ошибками и во весь голос убеждала соперницу в том, что она не виновата. У нее просто-напросто в ракетке дырка.
— Сколько все это уже продолжается?
— Пожалуй, лет с девяти. Началось все, естественно, не в один момент. Поначалу мы ничего не замечали. Он просто постепенно стал все меньше говорить и все больше замыкался в себе. Ты-то что скажешь? По твоему мнению, это депрессия или какой-нибудь психоз?
Хулио просто отмахнулся от этого вопроса.
— Так заочно не ответишь. Не торопись ставить сыну диагноз.
— Посмотрел бы ты на него. У меня предчувствие, что из этого будет толк. Ты сумеешь подобрать к нему ключ.
Хулио было приятно слышать столь лестные слова в свой адрес. Честно говоря, Омедас не понимал, почему именно он, в общем-то случайный знакомый, без рекомендаций, вызвал у отца мальчика такой прилив доверия.
Он пояснил Карлосу, что в кабинете психологической стимуляции на улице Пуэнтес, которым он руководит, работают далеко не с самыми одаренными и умными детьми. Основными их пациентами были дети с задержкой в развитии, со всякого рода отклонениями и с проблемами речи. Кроме того, он не занимался психотерапией в чистом, строго научном смысле этого слова. В университете Хулио преподавал не столько прикладные, сколько теоретические дисциплины. Тот случай, о котором завел речь Карлос, не в полной мере совпадал с его теоретической и практической специализацией.
Все это Карлос Альберт выслушал не перебивая, но доводы Омедаса его не убедили. Он по-прежнему считал, что тот должен познакомиться с его сыном и хотя бы в общих чертах определить, нуждается Нико в помощи специалистов или нет. Он предложил Омедасу заехать к нему в гости и поговорить с мальчиком.
Хулио почесал в затылке и задумался над этим предложением. Он вынужден был признаться самому себе в том, что данный случай представлялся ему любопытным. Психологу хотелось познакомиться с этим ребенком с чисто профессиональной точки зрения. К тому же он не имел ничего против того, чтобы помочь своему новому знакомому.