Макс смотрит на меня каким-то голодным взглядом, при том улыбается. Его рука накрывает мою щеку и нежно поглаживает ее, от чего прикрываю глаза, получая удовольствие от его нежности.
— Чёрт! И как здесь удержаться? — пробормотал Макс, так что я рассеянно открываю глаза, уже и забыв, о чем мы говорили.
Он сел прямо, так что мы оказались совсем близко друг другу. Я обвила его талию ногами и обняла за шею. Его сердце несколько ускоренно бьется в моих ушах, а мне так хорошо, что больше ничего и не надо. Хотя я поторопилась, он гладит меня по спине, по телу идут мурашки. Внизу живота зарождается тепло, у меня вырывается слабый стон, когда Макс встает и подхватывает меня, чтобы не упала.
— Тебе пора спать, — глухо говорит мне на ухо, вызывая ещё одну волну мурашек.
Поднимаемся на возвышение, откидывает одеяло и садится со мной на кровать. Стаскивает мои ноги на кровать, но я все ещё цепляюсь за него, повиснув на его шее.
— Макс, — зову практически сквозь сон.
— М? — словно специально не смотрит на меня.
— Не говори больше о том, что мы друзья, — пробормотала, открыв глаза.
— Почему? — не устоял и все же посмотрел на меня.
— Друга не хочешь поцеловать, — пробормотала ему в губы, прикрыв глаза, и поцеловала.
Я как будто целую вечность не целовалась, даже неловко и стыдно за себя, зато все с лихвой компенсировала страсть. У меня к нему вообще страсти хоть отбавляй, не будь я пьяная на такое, наверное, и не решилась. Ожидала от него сопротивления, а не ответа, от которого ужасно закружилась голова. Меня опрокинули на кровать, он навалился сверху и поцеловал так, что я сразу капитулировала, признав его мастерство. Захотелось побыстрее избавиться от одежды, но мои поползновения в эту сторону быстро пресекли.
— Все, спать, пока я ещё держу себя в руках, — прохрипел Фролов мне в губы и отстранился. Разочарованно застонала и, хватаясь за него, потянулась следом, получив ещё один долгий и томительный поцелуй.
— Ложись, Атропа, — приказал Макс уже более командным тоном, уложил меня обратно на кровать и накрыл одеялом под самое горло.
— Как только тебя твоя невеста терпит?! — пробурчала зло, когда он убрал мои конечности, которыми я пыталась затащить его к себе под одеяло.
— Ты мне скажи, — прошептал он, нагнувшись к самому моему уху и поцеловав меня в щеку. Улыбнулась, схватившись за его руку, чтобы не ушел, и прикрыла глаза. Действительно, я так устала и хочу спать. Веки закрываются, последнее, что вижу перед глазами — это лицо моего Макса, от этого улыбаюсь и спокойно засыпаю.
Глава 25.
Громкий стук взрывает голову болью. Раз, два, три… Он все не унимается. Повернулась на живот и накрыла голову подушкой, звук стал немного тише, а головная боль лишь усилилась. Спасибо тебе святое похмелье, что каждый раз напоминаешь, какая это глупость — напиваться. В голове как будто целое скопище гномов по большому гонгу бьёт и бьёт! Она у меня сейчас от этого звука взорвется! Но они настойчиво продолжают, потому что кто-то очень наглый не прекращает ломиться в дверь. Вот что кому надо с утра пораньше? Открыла глаза, убрала подушку с головы. Темно ещё, кому в такое время не спится? Мельком взглянула в окно, за которым столица радует ночными красками и начала что-то вспоминать. От каждого воспоминания голова словно взрывается болью, а может быть, это из-за козла, что продолжает ломиться в дверь?!
Глаза болят, как будто я очень долго плакала, вот только я не помню этого. Я вообще мало чего помню, голова, как в тумане. Что я вчера творила? Почему пила? Точно, я едва бывшего начальника не убила. Кажется для меня это уже традиция. Предыдущий мой директор тоже говорил, что я его убить пыталась, а не от домогательств с его стороны, отбивалась. Интересно, а Фролова тоже ждет такая участь? В голове мелькнуло воспоминание, где я нагло руку ему на ногу выше колена кладу. Да, с Фроловом явно все будет иначе, и в сексуальных домогательствах в этот раз будут обвинять меня. А после-то что было? Пустота, совершенно ничего не помню, точнее не могу вспомнить из-за придурка, что, не останавливаясь, ломится в дверь! Мать моя женщина, сколько можно-то?! Схватилась за голову и застонала, почему я не могу ничего вспомнить? Я же не натворила ничего плохого? Хоть не набросилась на него, как на Иванова, того я чудом не выпила из-за голода.