Единственное, что не дало мне сесть там же, длина куртки и футболки. Чем я вообще думала?! Почему не обратила внимания на то, что Миша в ответ на вопрос «пройдет ли это?», всегда говорил только, что все будет хорошо?!
— А ты не в курсе, где сейчас Миша? — спросила так спокойно, как это сделал бы Фролов.
— Нет, он уже неделю от Макса прячется, — ответил тот несколько рассеянно, но затем обратил внимание на моё выражение лица. — А что?
— Да вот хочу ему доказать, что я в гневе куда страшнее Фролова, — прорычала сквозь зубы и принялась спускаться. Под моей ногой треснул бетон, а Царь негромко присвистнул.
— Как говорится муж и жена — одна сатана, — пробормотал он непонятно к чему эту фразу, глядя на меня с легкой опаской.
Мы спустились на первый этаж, и я собралась выходить, но Малиновский остановил меня.
— Макс сказал мне забрать тебя, — напомнил он с важным видом, но это не особо меня впечатлило. — Пойдем, я тебе одежду привез, хоть переоденешься.
— И зачем ты мне ее привез? — спросила, спускаясь на подземную парковку вместе с доктором.
Там было темно, половина лампочек не работает. Я пару раз моргнула, и неожиданно как будто стало светлее и все хорошо видно, но при этом жутко заболели глаза. До машины я дошла буквально на слух, зрение резко село, будто я его перенапрягла.
— Эй, а ну не напрягайся! — прикрикнул на меня Царь и заставил закрыть глаза, положив на них руку. — Ещё несколько дней тебе лучше избегать солнечного света и не напрягать зрение.
— Что? — не особо поняла я о чём он, особенно когда мне на глаза нацепили новенькие солнцезащитные очки.
— Хоть я и сказал, что трансформация закончилась, это не совсем так, — пробормотал он, открывая дверь и усаживая меня на заднее сиденье рядом с пакетами. — Мне сложно сказать, как все будет проходить у тебя, подобные случаи почти не описываются в трактатах.
— Какие, к чёрту, случаи? — прорычала зло, поправляя очки на носе.
— Одевайся, я отвернусь, — сказал хитрый доктор и, закрыв дверцу, отошёл на добрых десять шагов и отвернулся в другую сторону.
Мне ничего не оставалось, как одеться в то, что мне привезли. Закончив с этим делом, я открыла дверь и протянула мужчине куртку. Тот с опаской оглянулся, словно я могла быть не одетой, и тут же подошёл.
— Скажи, а кто эту одежду выбирал? — спросила с легкой запинкой.
— Макс, — ответил тот. — А что, что-то не подошло по размеру? Можем заехать в торговый центр, сейчас, конечно, рановато, но думаю, хоть один скоро откроется.
— Да нет, все нормально, — пробормотала, опустив взгляд.
Кажется, я ночью наломала больших дров. Как же далеко я зашла, что после весьма просвечивающей футболки Макс выбрал для меня платье пуританской монашки? У меня теперь ни одного открытого участка кожи, кроме ладошек и лица. Высокий ворот, двойная ткань, определить, где талия или грудь было вообще не возможно. Колготки такой толщины, чтобы их порвать придётся ножом полчаса резать. Теплые угги, в которых мои ноги похожи на ноги медвежонка и кажутся к тому же неестественно большими. Зимний пуховик длиной почти до пят, шапка, которой при желании можно закрыть и лицо, толстый шарф, на случай если шапки покажется мало, и варежки.
Во всем этом я похожа, если не на дошкольницу, так школьницу точно. Это что ж такого я натворила, что он меня так закрыть решил? Думаю, одной ладошкой на его ноге дело не обошлось. Как же мне стыдно-то! Но ещё и интересно, что я такого учинила, что Фролов меня наградил этим пуританским нарядом? Видимо ему очень не понравилось, что я к нему приставала. Это такой намек, чтобы я даже не думала больше так поступать?
— Не знал, что ему нравится такое, — слегка ухмыльнулся Царь, когда я, совсем приуныв, уже решила идти к выходу. — Стоять, я же обещал тебя домой отвезти!
— Это обязательно? — пробурчала устало.
— Садись, Зульфия, отвезу тебя к дому, и мы оба избавимся от бремени, — ухмыльнулся Царь, и мне не осталось ничего другого, как сесть на заднее сиденье его машины.
Машина неспешно едет по улице, мы возвращаемся в город. Малиновский включил радио, салон заполнила музыка. На часах восемь часов утра, я провела в квартире Фролова почти сутки, в основном отсыпалась. Почти рассвело, в такое время обычно я уже на работе. Расстегнула куртку, шапку, шарф и варежки так и не надела и без них жарко. Пакетов на заднем сиденье тьма, принялась их собирать, чтобы не оставлять после себя беспорядок. В одном из пакетов нашлась женская сумка, новая, цвета слоновой кости с маленькими ручками. Она мне понравилась, несколько вопросительно уставилась на Царя, но тот больше на дорогу смотрит, чем на меня. Ни на одной вещи, что мне тут собрал Макс, нет ценника, но все они явно новые и дорогие. Если он пытался одеть меня по своему вкусу, то мне стоит признать вкус у него весьма странный, похожий на вкус какого-то чересчур заботливого, но безумно ревнивого арабского шейха. Мог бы не париться с платьем и просто паранджу мне купить, эффект был бы такой же. Мне только сумка и понравилась, взялась ее рассматривать, бренд мне был не знаком, но качество отличное, кожа мягкая на ощупь. И как мне за все это вернуть Фролову деньги? Похоже, никак, приму это вместо вещей, которые мне испортили его дружки. В голове возникло смутное воспоминание, будто я спрашивала у Макса, кем ему приходится Миша, и тот ответил, что брат. Было кое-что странное в этом воспоминании, я почему-то сидела у Фролова на коленях и обнимала его за шею. У меня вырвался стон, скинула очки и закрыла глаза, щеки пылают от смущения. Захотелось провалиться сквозь землю и повторить, главное даже не понятно, чего больше.