- Дурында ты, Лизка! Вот мне не плевать, что ты собралась о землю головой шмякнуться! – ворчала Катерина. – Давай вернемся, а? Сдался тебе этот парашют!
- Здався! Хочу! Всьо!
На самом деле, у Лизки была еще одна веская причина, чтобы затащить Катьку в аэроклуб. Дорога туда была неблизкая, еще и пешком. Потому в воскресенье соня-Лизка вряд ли решилась бы куда-то выбираться. Но тут в ней проснулся альтруист. Она всю неделю читала Максима Горького. И это не прошло бесследно. Сердце, конечно, из груди не вырвешь, дабы осветить путь несчастных влюбленных друг к другу. Но с парашютом прыгнуть разок можно ради семейного счастья любимой подруги. Фанфан с завода «Автоэлектроаппаратура» тоже ходил в аэроклуб. Каждое воскресенье. Он, правда, летал.
- Може, й ти стрибнеш? – спросила Лизка с надеждой в голосе. Воображение ее рисовало прекрасные картины спасения падающей Катьки. В роли спасителя был инженер Писаренко С.С. Потом эти же мечты сменялись мечтами о том, как спасают уже ее. И кандидатура спасителя менялась на юрисконсульта Горского П.Н.
- Да я к твоему парашюту близко не подойду! – в ужасе заявила Катька, даже не представляя, что бы ее могло толкнуть на такой поступок. Самолетов как таковых она не боялась. И всегда спокойно летала на летних каникулах в Салехард работать на рыбоконсервном заводе. Ей даже нравилось. Но прыгать с парашютом! Когда-то их класс возили на экскурсию в аэроклуб. Уже тогда Катерина решила, что все члены клуба – и те, которые летают, и те, которые прыгают – совершенно не думают ни о себе, ни о своих близких, бесцельно рискуя своими жизнями.
Поэтому, когда они добрались, наконец, до клуба, и к ней подошел инструктор, чтобы позвать в группу, Катя лишь отмахнулась, буркнув: «Я только посмотреть!» - и в подтверждение своих слов задрала голову к небу.
И в это самое время над головами присутствующих, набирая скорость и высоту, рванул кукурузник, оглашая ревом моторов всю округу. В скором времени он скрылся за кронами деревьев леса, в паре километров по грунтовке от аэродрома, но уже через минуту возвращался обратно – высота была набрана. Самолет легко прокрутился на 360 градусов вокруг своей оси, и группа парашютистов только охнула.
- Бочка! – отозвался инструктор. – От вже Писаренко!
Самолет, между тем, повторил тот же трюк еще дважды. Летчик явно отрабатывал фигуру пилотажа.
Кате показалось, что она задыхается. Она отвела взгляд, подошла к какой-то лавочке и почти без сил опустилась на нее. Над головой по-прежнему ревело, и, не выдержав, она снова посмотрела вверх. Самолет продолжал выписывать в небе невероятные фигуры. Катерина жмурилась от солнца, снова открывала глаза, чтобы через минуту закрыть их уже от страха. Но так было еще хуже: ей тут же представлялось, как кукурузник падает где-то за деревьями, не справившись с очередным виражом. И так мучила себя до тех пор, пока не увидела как самолет, снижает скорость, приближается по полосе к зданию клуба, поднимая пыль, и, наконец, останавливается.
Еще через мгновение после того, как пропеллер замер, люк распахнулся, и Сергей Писаренко легко спрыгнул на землю, отстегивая шлем, а на лице его была почти по-детски восторженная улыбка. К нему уже мчался кто-то из работников авиаклуба, группа парашютистов аплодировала, а механик, спешивший осмотреть самолет после полета, на все поле верещал:
- Сєрьожка! От угробиш ти нашу Аннушку, шо робить будемо, га? Шоб я оце в последній раз бачив!
- У нас каждый раз как последний, Вась! – отмахнулся Писаренко. – Ты ж знаешь, я аккуратненько. Аннушку обижать ну никак нельзя.
Услыхав его слова, Катерина выдохнула. Все-таки она совсем его не знала. Но глаз отвести от Сергея не могла, думая раз за разом: живой!
Он увидел ее, сидевшую на лавочке в стороне, как-то неожиданно для себя и очень удивился – что ей здесь делать? Потом в голову пришла дурацкая мысль – аэроклуб-то организация, доступная всем желающим. А через полчаса вылетает группа парашютистов. Мало ли, как она проводит выходные. И почему-то рассердился. Еще не хватало, чтобы она здесь сломала себе шею.
Ноги сами понесли его к ней, хотя всю неделю зарекался от встреч, намеренно избегая появляться в административном здании. Глупо споткнулся о камень. И, оказавшись в двух метрах и не решившись подойти ближе, ровно спросил:
- Ну и что вы здесь делаете? Игнорируете инструктаж?
Катя молча посмотрела на него, зная, что голос выдаст ее волнение, поднялась и, не оглядываясь, пошла прочь. Он смотрел ей вслед, на ее узкую спину в темной кофточке, делавшей ее еще более худенькой, и ругал себя последними словами. За каким чертом вообще надо было подходить? А раз подошел, то почему не сказал главного? «Я не могу без тебя, Катя!»
У всех нормальных людей воскресенье – законный выходной. А Горский уже которое подряд проводил в Виннице в обкоме комсомола. Но сегодня совещание выдалось коротким, и у него будет хотя бы полдня свободы. Сейчас он заберет Писаренко, а до Гнивани – рукой подать. Павел мчался по грунтовке, ведущей к аэродрому, и сердито мечтал об отпуске. Который год он никак не мог вырваться домой. «Хоть увольняйся», - криво усмехался он.
Неожиданно откуда-то сверху донесся громкий и ужасно знакомый голос, оглашавший округу… пением: