Жабоид трясся в моих руках тряпичной куклой. Он не сопротивлялся, а только всхлипывал и косился на меня красным фосфором.
— Господи… Будь ты проклят, проклятый жабоид… Как же я сразу не догадался? Всё время в спешке. Куда-то бежим, куда-то едем… Я старший, ты младший… Бедная Василисушка… Страдает… Какая же ты свинья…
Запал ярости начал спадать. Я поставил Дмитрия Анатольевича на банкетку, сел рядом, склонился к коленям. Плечи колотились, в глазах сгустилась обида, душа опустела. Василиса… Я верил им обоим, старался, мечтал, я меня вот так запросто, втёмную, как последнего идиота. Игнатушка-дурачок. Ну что ж, всё правильно: новой сказке — новые персонажи.
Мужичок-чок-чок, дурачок-чок-чок. Два балла тебе за это в проницательность, Игнатушка.
Проницательность: 8 + 2 = 10.
Жабоид присел на корточки, погладил меня по запястью, вздохнул, и в этом вздохе было всё: сочувствие, жалость, понимание вины — только не раскаянье. Вот такой он — беспардонный, харизматичный и безгрешный маленький паршивый жабоид.
— Игнатиус… Я не мог… Всё так быстро случилось. Ты же помнишь: крыша, гномы, переход. Я не знал, как тебе объяснить. Это Василиса может подобрать нужные слова, но она не успела. А я просто брякнул первое, что на ум пришло.
— Ладно, проехали. Извини, что не сдержался. Где Василиса?
— Я не знаю. Правда, не знаю. Где-то в городе.
— А почему именно она должна убить Кощея? Более подходящих кандидатов не нашлось?
— Кощея должна убить дочь, а Василиса дочь Константина Константиновича.
Снова бревном по затылку! Этот вечер начинал нравиться мне всё больше и больше. Боюсь представить, какие откровения ждут меня ближе к утру.
— Если Кощей враг, да ещё враг своей дочери… Господи, зачем мы к нему попёрлись?
— Но он же не знает, что мы знаем, что он наш враг. А по иному забраться в хранилище возможности не было.
— А теперь он знает, что мы знаем?
— Вероятно.
— И как быть?
— А как тут будешь? Надо найти Василису, посоветоваться. Она скажет, что делать.
В это я поверил сразу, Василиса точно знает, что делать. Вот только где её искать? К Лаюну опять идти? Не хочу, там меня ждёт злой Микула Селянинович, а общение с ним в мои планы не входит.
— А как стало известно, что Кощея должна убить Василиса?
— Да как стало… Просто. У Василисы есть безграничный доступ в соборную библиотеку, и мы решили порыться в архивах. При удачном раскладе там можно много интересного нарыть: забытое заклинание или описание неизвестного артефакта. Знаешь как такие раритеты на рынке ценятся? Ого-го! Ну мы рылись-рылись и нарыли одну бумажку, вернее, дощечку с древним пророчеством, — жабоид снова облизнулся. — Там много чего понацарапано, но среди всего прочего нашлась строчка, дескать, дочь убьёт отца своего, и будет отец тот из рода своего последним.
— И что? Причём здесь Константин Константинович?
— Как причём? Сына у него нет, раз. В случае смерти род его прерывается, два. А дочь есть, три. Мало?
— Логика присутствует, конечно…
— Ещё как присутствует! Мы эту дощечку библиотекарше показали, та за голову и прямым ходом к Константину Константиновичу. Он почитал, расстроился. Итог ты видел.
— Не всяким пророчествам верить можно.
— Это точно. Но на дощечке стоял знак — раскрытая ладонь.
— И что?
— Это знак Бояна, — жабоид в третий раз облизнул губы. — Получается, что пророчество его.
Да, это аргумент. Если автор сам Боян, то, прочь сомнения, у Василисы стопроцентные проблемы с родственниками. Однако ответа на главный вопрос — в чём мы с жабоидом провинились и почему на нас идёт такая охота? — я не услышал. В конце концов, плевать на жабоида, пусть охотятся, это их мировые разборки. Но я-то здесь с какой стороны лепёшка? Я только один раз в тот ангар зашёл, толком ничего не понял, тайн никаких не услышал — и на тебе сверху батальон гномов в натовском камуфляже. Глупая ситуация, я бы сказал — наиглупейшая.
С полчаса, если не больше, мы просидели рядком на банкетке, обмусоливая каждый свои мысли. Жабоид периодически чесал себя за ухом, что ввергало меня в большое раздражение, но я на это не сказал ему ни слова. Пусть, падла, чешет, лишь бы придумал, как нам из всего этого бардака выбираться. Утром нас отсюда погонят, а за стенами законники, прочий сброд, а патронов всего пятнадцать, и будь мой обрез хоть дважды кладенцом, но отбиться мы один бес не сумеем. Попытаться улететь на Горбунке? Но для этого надо выбраться из города, найти ровную площадку, где никто не помешает ему разогнаться. Он аэроплан, а не вертолёт…